Тайны Браголина (СИ)

— Куда более интересно, что говорят о самих детях. И о том, как он их рисует. Ходят слухи, что рисует он только сирот из приютов и детей цыган, которых привлекает сладостями, заманивает к себе и там заставляет их плакать, рассказывая страшные истории. А самых бесстрашных пугает огнём — поджигает что-то и сажает детей рядом.

— Огнём… — Оливер задумчиво повторил слово, как будто пытаясь понять какой-то тайный код в нём. — А что, если… Что, если кто-то из этих детей вырос и стал пироманом? Поджигает теперь дома, мстит таким образом за своё детство.

И снова Лестер согласно кивнул.

— Правда, непонятно, почему в Лондоне, почему сейчас. И ещё — каким образом он узнаёт, в каких домах есть репродукции…

— После стольких лет на этой работе, Бен, ты всё ещё сомневаешься, что у маньяков свои методы и мышления, и нахождения целей и жертв?

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Лестер, — скорее не понимаю и не могу представить, как функционируют их мозги.

— Поэтому ты по эту сторону баррикад, а не по ту… Ещё есть что-то интересное? — Эллингтон уже прокручивал в голове план действий, что не ускользнуло от внимательного взгляда Лестера.

— Мы уже отправили человека с заданием найти все приюты в непосредственной близи бывшего места жительства Браголина и узнать, кто из бывших воспитанников выехал из страны. Таких вряд ли будет много… А ещё…

— Ещё?

— Говорят, Браголин занимался оккультными ритуалами и чёрной магией.

— Серьёзно? — Оливер усмехнулся. — А это было бы хорошее объяснение пожарам: чёрная магия, проклятие картин и прочая ерунда. Работникам бульварных газетёнок понравилось бы.

Лестер ухмыльнулся в ответ. Проработав много лет плечом к плечу, оба офицера стали насквозь скептиками. И какой бы мистической ни была ситуация, сколько бы ни было в ней загадочного, в магию и волшебство не верил ни один, ни другой. Куда более правдивой казалась теория о пиромане из числа тех, кто изображён на картинах Браголина, чем оккультные деяния самого художника. Уж чего, а маньяков и Лестер, и Эллингтон в своей жизни повидали достаточно.

Одного только теория не объясняла никак: появления Конелли на всех пожарах первым…

========== Часть 5. Находка ==========

Почти месяц прошёл с тех пор, как Конелли переехал к Эллингтону. Сначала было очень неловко. Жить с другими людьми под одной крышей Полу было не привыкать, но с собственным шефом — этот опыт был новым.

На работу Пол вернулся через три недели расследования, но в отдел криминалистики его не пустили — перевели в архив. Конечно, такое положение дел самого Конелли не устраивало: не для того он шёл в полицию, чтобы сидеть в подвале и перебирать пыльные бумаги. Но после трёх недель вынужденного «отпуска» и такая работа радовала.

Больше всего — в этом Пол признался себе не сразу — ему нравилось быть не в одиночестве по вечерам, как он привык. Первые дни были сложными. Приходилось постоянно обо всём спрашивать: в каком шкафу стоят чайные чашки, где хранятся полотенца, куда ставить обувь… Банальные вопросы, которые интересовали Пола. Он знал о странности шефа всё расставлять по местам и с придирчивой внимательностью следил за тем, чтобы не нарушать заведённый в доме порядок.

Впрочем, с наблюдательностью Конелли всё это было не проблемой. Уже через неделю он освоился, привык и чувствовал себя как дома. Ему даже нравилось, что здесь он не был один. Даже к обязательному вечернему просмотру новостей привыкнуть успел.

Это был особый ритуал: Оливер приходил домой, молча переодевался, садился к телевизору ровно в восемь часов, и в следующие пятнадцать минут мир вокруг переставал для него существовать. Сначала Пол по незнанию пытался разговаривать, что-то спрашивать, но Оливер только прикладывал палец к губам, без слов указывая на то, что сейчас нужно помолчать. Через пару дней Пол присоединился к просмотру новостей, и совсем скоро совместный просмотр последних событий в мире стал привычным. После того, как передача заканчивалась, Оливер словно заново обретал дар речи.

Полу даже нравилось такое положение. Было в этом что-то особое, что-то такое, чего у Пола никогда раньше не было.

Да и Оливера всё устраивало. В его холодильнике наконец-то появились свежие продукты, а по вечерам можно было не задерживаться на работе только для того, чтобы не сидеть в полном одиночестве в собственной квартире. И если поначалу он сомневался, сможет ли ужиться с кем-то под одной крышей — один раз этот эксперимент уже позорно провалился, то после совместного похода на стадион на футбольный матч все сомнения развеялись.

Самым приятным изменением в жизни Оливера стало то, что с появлением в доме Пола он стал спать по ночам. Бессонница прошла совершенно чудесным образом. Сразу в первую ночь, которую Оливер провёл на диване, сон сморил его так крепко, что даже ничего не снилось. После недели крепкого сна Эллингтон ненароком стал думать, что кровать у него не менее проклятая, чем картины с плачущими детьми. Правда, Пол спал на той самой кровати как убитый…