Тайны Чудесного леса. Пушистый ёж

Но с появлением в его повседневной жизни внука, перед которым хотелось выглядеть умеющим абсолютно все, будни Леонарда наполнились новым смыслом. На его кухне, рядом с горой немытой посуды, стояла стопка книг Мистера Макарунно "Кулинариссимо ежиссимо", с кучей закладок в каждой из них. Пока внук учился в школе, упрямый до безумия дедушка совершенствовал свои навыки в готовке, ругая свои лапы за корявость, а порой и автора книг за слишком сложное описание. Тем не менее, Леонард оказался не худшим учеником, чем Герман и через короткое время он овладел простейшими рецептами блюд и теперь мог готовить их на обед внуку, удивляя его своими умениями.

В то утро он как всегда проводил на кухне, готовясь к приходу голодного со школы внука. Поскольку часов в его доме не было, ориентировался обычно он по солнцу, которое все никак не решалось ударить своими лучами в окно Леонарда, объявляя тем самым приход дня на смену прохладному утру.

Вместо этого кто-то постучал в его дверь. От неожиданности Леонард вздрогнул. С неохотой, ворча, он открыл дверь и удивился – на пороге стоял Герман, шерстка была слегка влажная, сам весь хмурый.

– Ты чего так рано? – поинтересовался дедушка.

– Как рано? Как всегда вроде, – неуверенно ответил еж.

– Утро ведь еще? – настаивал дедушка.

– У тебя наверно часы встали, – предположил Герман.

– Мои часы никогда не встанут, – гордо сказал дедушка. – Солнце, вот мой главный ориентир!

– Ха! Какое еще солнце? Там дождь идет, – ответил ежонок деловито.

– Какой еще дождь? Нет та никакого дождя! – пробурчал дедушка.

– А что же это тогда?

– Это роса с деревьев капает.

– Хороша роса, скоро весь сад зальет.

За окном что-то резко мелькнуло белой вспышкой. Леонард замер. Через несколько секунд раздался оглушительный грохот, от которого задрожал весь дом. Сквозь дребезжание посуды, как всегда стоящей горой, едва можно было расслышать дрожь стекол оранжереи. Герман прекрасно знал, что это за грохот, как наверняка знаете и вы. Это гром, неразлучно следующий за молнией по всему белому свету. Прошлым летом ежонок был ужасно напуган этим природным явлением. Он слышал множество разных историй о разрушительной силе молнии, которая попадая в дерево, оставляла от него одни щепки, а массивные дубы, как огромным топором рубила пополам от макушки до самых корней. Но даже не этими историями был напуган Герман. Тем же летом ему довелось увидеть ее живьем. На небе яркой вспышкой вырисовалась длинная искривленная линия, сопровождаемая оглушительным раскатом грома. Герман, не помня себя от испуга, крепко зажал лапами глаза, а когда все утихло, с удивлением обнаружил себя уже не на улице, а лежащим под кроватью в своей комнате. После этой встречи, он еще долго не мог прийти в себя, стоило кому-то уронить или хлопнуть дверью, как он тут же нырял в ближайшее укрытие, будь то стол, диван, кровать или даже шкаф. Семья была обеспокоена таким сильным страхом, но никакие уговоры и убеждения не смогли помочь Герману справиться с этой громофобией. И вот однажды, после очередного раската грома, ежонок, вновь прятавшийся под кроватью, ждал окончания стихии, когда в его комнату вошел папа. Ни слова не говоря, он забрался под кровать к сыну и устроился рядом.

– Что делаешь? – спросил он Германа.

– Да вот, прилег отдохнуть, – ответил тот, пытаясь не показывать страх отцу.

– Лежать надо не под кроватью, а на ней, так гораздо удобнее.

– Ничего, мне и так не плохо.

– Ты как хочешь, а я уже здесь себе все отлежал, – и папа-еж вылез из-под кровати, и, скрипя, лег на нее как положено. От следующего раската грома, ежонок прижался к полу сильнее прежнего.

– О! А гроза то уходит, – послышался голос отца над его головой.

От этой новости Герману стало значительно легче. Он позволил себе слегка расслабиться и даже высунул наружу свою мордочку.

– С чего ты это взял, что уходит? – спросил он папу.

– Все очень просто, – начал объяснять отец. – Как только видишь молнию – начинаешь считать. И считаешь, до тех пор, пока не грянет гром. Затем, когда снова моргнет молния, ты опять делаешь тоже самое. Если с каждым разом ты рассчитываешь больше, значит, грозовые тучи уходят дальше, если наоборот, то приближаются.

– Ого, – удивился ежонок.

В окне снова блеснула яркая вспышка, и папа-еж принялся считать вслух.

На этот раз гром раздался, когда папа сказал тридцать два.

– Уже вышла за пределы Чудесного леса, – задумчиво произнес он.

– Как вышла? – спросил ежик, высунувшись наполовину из-под кровати.

– Сейчас она где-то далеко-далеко отсюда, над другой частью леса… – начал было папа-еж, но в окне вновь сверкнуло и он принялся считать.

Неуверенно, но довольно просто, Герман вылез из-под кровати и примостившись к папе, стал считать вместе с ним.

Вот и сейчас, выбегая за дедушкой в сад, где опять сверкнула молния, он считал время до грома.