Тайны древних

Дальний родич гиганта-ражгора вышел на них пятым днем. Как и его старший брат, этот ящер передвигался на двух задних лапах, но от главного зубастого оружия джархов отличался вдвое меньшим размером и высоким стоячим гребнем на вытянутой башке, за который и получил от Кабаза свое птичье прозвище.

Топают такие громадины шумно, так что к моменту, когда зверь заметил людей, те уже взбирались на дерево. Подбежал, вскинул голову, распахнул длинную щучью пасть и принялся голосить. Так-то ничего страшного – поревет и уйдет, когда поймет, что добыча не собирается к нему с веток падать. Но вот сколько времени этот ор будет длиться? Не дай Ярад, еще чернюков привлечет своим рыком.

– А ты сыпни ему травки той, – посоветовала Кабазу разглядывающая хищника Тиса. – Которой воду травил.

Охотнику мысль понравилась. Слазил в мешок, достал жменьку. Сообразительная девчонка. Рюк – тот ни жив ни мертв сидит, в ствол со всей силы вцепился, а мелкая мало того, что не боится совсем, так еще и выход придумывает.

Отполз чуть по ветке в сторону, помахал спущенной вниз рукой, приманивая петуха. Тот, не будь дурак, подскочил куда надо. Осталось только швырнуть в морду тертую травку.

Гостинец ящеру не понравился. Отпрыгнул, затряс башкой. Принялся открывать-закрывать челюсти – того и гляди чихнет. Умел бы, наверняка бы чихнул. А так – просто бросился прочь, дергая из стороны в сторону гребнем и фыркая. Вонючка, как только что было проверено, оказалась одинаково полезной что против водных хищников, что против сухопутных. Спасибо Гвару – научил хитрости.

К девчонке же Кабаз обратился за советом, когда спустя еще четверо суток они вышли к повороту реки, забирающей в этом месте южнее. Приток, вдоль которого он притопал сюда тремя неделями раньше, они давно миновали. Тут уже земли тянулись ему незнакомые. Ориентироваться можно только по солнцу и внутреннему ощущению направления, что слабее или сильнее развито у каждого охотника. Ведущий в Долину разлом и так остался значительно западнее, а тут еще и река вздумала побежать от него в противоположную сторону.

– Что думаешь, малява, – шепнул он лежащей рядом Тисе, – переправляемся или дальше по этому берегу топаем?

Девчушка, не отрывая взгляда от серо-зеленой глади разлива, слегка раздвинула стебли местной осоки, в которой они все втроем разлеглись.

– Понаблюдать надо. Место приметное – джархи могли тут дозорного посадить, чтобы ему в обе стороны видно было.

– И то верно, – согласился Кабаз. – Только наблюдать смысла нет. Зазря время потеряем. Ты же его все равно не заметишь. Сидит где-нибудь в ветвях на той стороне и к воде носа не кажет. Надо дальше идти.

Так и сделали. Отошли на десяток миль от поворота и только там переправились, держась за выдранную из коряжника сушнину и постепенно подсыпая в воду всю ту же безотказную травку. Само собой реку пересекали ночью. По темноте же и убрались подальше от берега. Лес по эту сторону шел тот же самый – подходящее дерево нашлось быстро.

Выспались. Отошли к западу еще на дюжину миль и только тогда повернули к заветному северу. Чем хороша Бездна, так это своими размерами. Неделю можно шагать, и никаких признаков присутствия джархов не встретишь. Наверное, те больше по открытым равнинам живут, у пастбищ и рек. В лесах здешних слишком уж густо и сумрачно. Полян почти нет. Увидеть кусок чистого неба над головой – большая редкость.

Но все когда-нибудь заканчивается. Через несколько дней за очередной небольшой речушкой прежний лес уступил место новому. На смену деревьям и папоротникам пришел гладкоствольный хархит. Сплошная непролазная стена суставчатых зеленых столбов: ни веток, ни листьев – все сверху. Взбираться бессмысленно – прилечь там все равно не на что. Радовало одно – крупным хищникам в эту густоту путь заказан. Кабаз и тот еле протискивался между жавшихся друг к другу стволов этой гигантской травы, что уже говорить о ком помассивнее.

Ночевать в кои веки легли на земле, и – о чудо – никто не пытался их скушать. Второй день тоже прошел тихо-мирно. Но вот третьим, когда толщина стеблей-стволов, как и высота окружающего их хархита заметно пошла на убыль, путники столкнулись с первыми местными обитателями, что не убрались с дороги людей, как другие до них.

То есть проход им, конечно, никто перекрывать не пытался. Просто мелкая, размером немногим крупнее ласки тонкохвостая ящерка, напоминающая своими сложенными чуть ли не пополам длинными задними лапами кузнечика-переростка, единожды показавшись им в просвете между стволов, так и кружила поблизости, то и дело попадаясь путникам на глаза. Или их было несколько – отличить одну тварь от другой все равно не получится. Хотя вскоре по характерному, похожему на птичье щебетанию, раздающемуся одновременно с разных сторон, Кабаз сделал вывод, что зверьков несколько. Любопытная мелкота. Не стой тут стебли хархита так густо, можно было бы на ужин парочку подбить. Но слишком уж тесно: ни нормально лук не натянешь, ни шипом не размахнешься. Вихляешься бесконечно ужом, словно плывешь среди этой великанской травы.