Читаем Тайны древних цивилизаций полностью

В конце XIX – начале XX века те места, где, как мы сегодня знаем, жили ольмеки, – это в основном два мексиканских штата: Веракрус и Табаско, неподалеку от Мексиканского залива. В этих местах было найдено довольно много очень интересных находок, из которых, конечно, прежде всего прославились вот эти огромные базальтовые головы. Их размеры составляли от 1,5 до 3,5 метра в высоту, а вес от 6 до 30–40 тонн. Нашлось и множество других вещей: зеркала, топоры, разные фигурки, различные изображения ягуара или человека, превращающегося в ягуара, которого часто называют человек-оборотень. Но поначалу считалось, что все эти находки связаны с цивилизацией майя, у которых действительно было много похожих вещей. Правда, голов таких прежде не было, но вот нашли, – оказывается, майя и такое делали…

И только уже в 1930-е годы археолог Мэтью Стерлинг, который много копал в этих местах, начал настойчиво говорить и писать о том, что это другая цивилизация, предшествовавшая майя. Далеко не сразу все приняли эту версию, во-первых, потому, что ничего не было известно про эту цивилизацию, а во-вторых, тут была еще одна сложность: в то время считалось, что наиболее активное развитие цивилизаций доколумбовой Америки происходило в классический период, то есть приблизительно с 250-х по 900-е годы н. э. Артефакты же ольмеков указывали на то, что их культура процветала на целых полторы тысячи лет ранее – еще в XIV–V веках до н. э. Это вынуждало ученых серьезно пересмотреть устоявшиеся представления. И вот Стерлинг, который раскапывал, как предполагалось, древности майя, помимо многих прочих находок 16 января 1939 года обнаружил стелу; сегодня уже широко известно, что ольмеки очень любили делать каменные стелы, как и майя, и на этой стеле явно был календарь. В то время всеобщим убеждением было, что майя первыми в Центральной Америке изобрели календарь. И вот здесь были значки, отчетливо напоминавшие календарь майя, но, когда произвели вычисления, оказалось, что древнейшие даты на этой стеле – это 31 год до н. э., то есть за сотни лет до самых ранних находок, связанных с майя.


Ольмекская голова. Сан-Лоренсо-Теночтитлана. 1200–900 гг. до н. э.


Это было обескураживающее открытие, потому что, согласно теориям эпохи, в то время майя и другие древние американские народы никак не могли находиться на достаточно высоком уровне развития, а между тем находки, обнаруженные Стерлингом и другими археологами, показывали уже совершенно классическую цивилизацию – с большими городами, с мощным строительством, с очень развитым культом и всевозможными религиозными постройками, с развитым земледелием. Тут было явное противоречие.

Теперь-то мы знаем, что на самом деле ольмеки, ольмекская цивилизация, существовали уже где-то в середине II тысячелетия до н. э. Но в тот момент все были поражены и далеко не сразу приняли такую версию, потому что уже было обнаружено очень много артефактов, многое было известно о существовавших в регионе разных культурах. И вот в 1940-е годы ученые, специалисты по майя и вообще по цивилизациям Мезоамерики, собирались, обсуждали, кто-то склонялся к точке зрения Стерлинга, что это особая цивилизация. Тут-то и прозвучало слово «ольмеки», хотя сегодня говорится о том, что это лишь условное название для этой цивилизации, но понятие уже зажило своей жизнью. Кто-то сказал: «От имени, данного при крещении, отказаться нельзя». Но в это же время другие ученые, и среди них крупнейший в то время специалист по майя, английский археолог Эрик Томпсон, говорили: «Да нет, что вы, это же майя, какие ольмеки, забудьте». Мнение Томпсона и других было очень влиятельно, они были авторитетнейшими учеными, и все же в конце концов возобладала идея Стерлинга. А когда после Второй мировой войны стали использовать радиоуглеродный анализ, то выяснилось, что эти находки куда древнее, чем 31 год до н. э., – исследования давали даты в диапазоне 600–580 лет до н. э. И главное, параллельно с этим выяснилось, что все-таки это особая цивилизация, безусловно, похожая на майя, но совершенно отдельная, которую стали называть ольмеками.

Перейти на страницу:

Все книги серии Уроки истории

Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)
Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)

Поэтизируя и идеализируя Белое движение, многие исследователи заметно преуменьшают количество жертв на территории антибольшевистской России и подвергают сомнению наличие законодательных основ этого террора. Имеющиеся данные о массовых расстрелах они сводят к самосудной практике отдельных представителей военных властей и последствиям «фронтового» террора.Историк И. С. Ратьковский, опираясь на документальные источники (приказы, распоряжения, телеграммы), указывает на прямую ответственность руководителей белого движения за них не только в прифронтовой зоне, но и глубоко в тылу. Атаманские расправы в Сибири вполне сочетались с карательной практикой генералов С.Н. Розанова, П.П. Иванова-Ринова, В.И. Волкова, которая велась с ведома адмирала А.В. Колчака.

Илья Сергеевич Ратьковский

Документальная литература
«Черта оседлости» и русская революция
«Черта оседлости» и русская революция

Владимир Иванович Бояринцев — ученый, писатель и публицист, автор более двухсот книг, посвященных прошлому и настоящему России. Новая книга ученого посвящена выявлению корней еврейского радикализма, сыгравшего немаловажную роль в революционном движении начала ХХ века в России. Гнезда терроризма, утверждает автор, формировались в «черте оседлости». Бунд — Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России — поощрял политические убийства. Партийные лидеры создали культ динамита и револьвера, окружили террориста героическим ореолом, и, как следствие, насилие приобрело притягательную силу для еврейской молодежи, составлявшей большую часть анархических организаций.Отдельное внимание в книге уделено деятельности «купца революции» — Александра Парвуса, создавшего теорию «перманентной революции», активно пропагандируемую впоследствии Львом Троцким.

Владимир Иванович Бояринцев

Публицистика
США во Второй мировой войне. Мифы и реальность
США во Второй мировой войне. Мифы и реальность

В книге, ставшей мировым бестселлером и впервые публикуемой на русском языке, канадский историк Жак Р. Пауэлс анализирует подлинную роль и цели США во Второй мировой войне и открыто отвечает на неудобные вопросы: руководствовался ли Вашингтон гуманистическими мотивами, выступая против нацистской Германии, как это принято считать за океаном, и почему многие влиятельные американцы сотрудничали с фашистскими режимами, а по окончании войны столь снисходительно отнеслись к преступникам? Чем объясняются «кровавый провал» наступления на Дьепп в августе 1942 года и печально известная бомбардировка Дрездена? Почему до сих пор на Западе и в США так мало известно о битве под Москвой в декабре 1941 года и начале контрнаступления Красной армии, а высадка союзников в Нормандии 1944 года восхваляется как сокрушительный удар по нацистской Германии? И что на самом деле заставило союзников открыть второй фронт?Автор проводит весьма убедительные аналогии между отношением американцев к «самой хорошей войне за всю историю» страны и к борьбе с терроризмом, развернувшейся после трагических событий 11 сентября 2001 года, объявленных «новым Перл-Харбором», между растиражированными клише об идеалистичных целях американцев во Второй мировой войне и их миротворческой миссией на Ближнем Востоке… История повторяется.

Жак Р. Пауэлс

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

История / Политика / Образование и наука