Читаем Тайны двора государева полностью

Тайны двора государева

Польская столица встретила беглецов тающими сугробами, слепящим блеском свежего солнца, изумрудными слезинками, срывающимися с кровель островерхих крыш, шумной бестолочью разноцветной толпы, слонявшейся по древним узким улочкам.

Измученные тяжелой дорогой, беглецы наслаждались покоем в доме Викентия Буракевича. Наследник громадного торгового дела, выпускник Ягеллонского университета, Викентий блестяще владел русским и немецким языками, был знаменит своими астрологическими познаниями.

Впервые увидав Василису, Викентий был не в силах сдержать восторг:

– Какая очаровательная пани!

И естественно, сразу же влюбился. Нежно целуя ей руку, добавлял:

– Не зря ныне мне покровительствует планета Венера, управляющая красотой, счастьем и сулящая наслаждение любовное, – и поворачивал лицо к Никите: – Вы, дражайший пан, однажды спасли мою жизнь! Но теперь хотите отнять ее. Да, да, отнять! Ибо познакомили с вашей сестрой, от страсти к которой я уже умираю.

Заметим, что московские гости по понятным причинам решили скрывать, что Василиса – супруга Иоанна Васильевича, живьем закопанная в землю и спасенная Никитой. Именно он придумал назвать ее своей сестрой.

Сердечный жар

Любовная страсть все сильнее жгла сердце Викентия. Улучив момент, когда они остались одни, Викентий бросился на колени, схватил руки Василисы, осыпал поцелуями и воскликнул:

– О, прекрасная пани! По каким-то причинам вам пришлось бежать из Московии. Но пусть мой дом станет и вашей вотчиной, и вашей новой родиной. Я люблю вас и жажду стать вашим мужем!

Василиса рассмеялась русалочьим щекочущим смехом. Ее лицо стало еще прелестней. Она ласково молвила:

– Дорогой Викентий! Признаюсь, вы тоже мне любы. – Она поправила золотое запястье. – Надо мной довлеет страшная тайна. Если вы клянетесь хранить ее, то я вам расскажу немало любопытного.

– Клянусь!

Василиса рассказала все о себе. Викентий был потрясен:

– Сколь превратна судьба: вчера, пани, вы царица, ныне – изгнанница! Но я отомщу за вас!

– Каким образом, Викентий, вы можете отомстить могущественному сатрапу?

Мужественное лицо молодого человека стало вдохновенным.

– Под видом странствующего астролога я приду в Москву, изыщу способ предстать пред царскими очами и предреку ему скорую смерть.

– Какая же это месть?

– Представьте, Василиса, что должен испытать тот, кто приговорен ждать своей кончины? Эти муки ни с чем не сравнимы. Вы когда родились? Семнадцатого марта? Вот этот срок я ему и назначу.

– Но если он не поверит?

– Сделаю так, что поверит. Да поможет мне Матерь Божья наказать царя-убийцу!

– А коли он казнит вас? Ведь лжепророков и лжепредсказателей на костре жгут…

– Ради вас, моя царица, я готов на самые горчайшие муки! Лишь бы вы полюбили меня… Но русский государь суеверен, он выслушает меня, отпустит восвояси, а сам останется наедине со страшным предсказанием!

* * *

Не прошло и нескольких недель, как Викентий, прихватив для компании двух товарищей своих по университету, таких же любителей приключений, как и он сам, отправился в далекую Московию.

Не ведал отважный юноша, сколь неожиданно для него повернутся события.

Звездочеты

Под вечер жаркого августовского полдня, отойдя от послеобеденного сна, Иоанн Васильевич развлекался игрой в шахматы. Его напарником был боярин Борис Годунов, игрок искусный.

В тронном зале, мягко ступая козловыми, красного цвета сапожками, появился Петр Басманов, приятель Годунова.

– Что ходишь, голову опустив? – полюбопытствовал государь, переставляя фигуру.

– Да как не печалиться, когда сейчас волхвы предсказание мне сделали удивительное.

– Ну, чего тебе волхвы, Божьи люди, сказали?

– Да то, что, когда я помру, меня будут попирать царские стопы.

Государь растянул губы в ядовитой улыбке:

– От моих стоп кончину, поди, примешь?

Басманов замялся странно как-то, не ответил.

Государь нахмурил брови:

– Чего молчишь?

Вздохнув, Басманов молвил:

– Увы мне! Эти волхвы, блядины дети, вякают, что я тебя-де переживу. Другой уже государь на престол взойдет.

Ощерился Иоанн Васильевич:

– А ты, змеиное отродье, поди, обрадовался?

– Нет, свет-батюшка, я опечалился и в ухо главному волхву дал. И еще их всех под караул взял.

Государь сгреб в ладонь бороденку, пожевал ее и с ехидством вопросил:

– А что еще сказали?

– Сказали, что когда сын Давидов призовет тебя в небесные селения, то земля содрогнется от плача, а слава твоя просияет на веки веков.

Иоанн Васильевич удовлетворенно хмыкнул:

– Хм, ты, Басманов, обаче, скорпия натуральная! Разве можно волхва, человека Божьего, в ухо бить? Что же тебе будет за преступление против заповеди отеческой? Ох, – государь изобразил крайнее огорчение, перекрестился, – будет тебе огонь да мука. Ты, умоокраденный, лицемерием объят и ложью покрыт, самолюбием одеян. Пусть волхвов пред мои очи поставят!