Тайны Елисейского дворца

– Не знаю, – сказала она ему, – как укрепилось во мне чувство, которое влечет меня к вам. «И кровь моя остановилась на мгновение и к сердцу прилила…»[48]

Полина тоже остановилась: она начала читать монолог Федры… Замолчав, она протянула Тальма руку, и он припал к ней.

Актер, едва увидев невообразимо прекрасную Полину, полулежащую на софе в нескромном облаке белого муслина, был уже потрясен, теперь он упал на колени, и все было сказано между ними.

В тот же вечер Тальма стал ее любовником, а два дня спустя Полина дала ужин в честь «величайшего трагика всех времен», после которого он должен был дать представление. Лауре тоже отвели на этом празднестве почетное место, и она до конца жизни не забыла той молниеносно вспыхнувшей страсти, жертвой которой стала в тот вечер.

Ужин был накрыт под открытым небом, чтобы гости насладились теплым великолепием звездной ночи. Прискучив салонной болтовней, Лаура спустилась к озеру, полному волшебства и звезд. И вдруг она услышала голос:

– Наконец-то я снова вас вижу, госпожа герцогиня! Прошло столько времени!

Она обернулась и увидела перед собой высокого, хорошо сложенного молодого человека, который склонился перед ней в поклоне. Пышные светлые волосы и изящные светлые усики придавали его лицу что-то львиное, он улыбался чудесной белозубой улыбкой. А его большие темно-синие глаза невозможно было забыть.

– Маркиз де Балинкур! – обрадованно откликнулась Лаура. – В самом деле, мы не виделись целых сто лет! Вы ведь были у нашей княгини камергером?

– Но давным-давно перестал им быть. Осмелюсь заметить, госпожа герцогиня, что не я целый год провел в Испании, а вы и к тому же в обществе собственного мужа! Простите, но это мещанство!

– Однако дерзости вам не занимать. Расскажите же, чем в это время были заняты вы!

– Служил в армии, как большинство простых смертных, заслужил… царапину и место камергера у ее величества королевы Испании, которая оказала мне честь, призвав меня к себе на службу. Прибавлю, что приехал только что и что сегодня восемнадцатое августа.

Чтобы Жюли, в девичестве просто Клари, мещанка из мещанок, неприступная, к которой никто и не подступался, пожелала иметь около себя старинного рода аристократа маркиза де Балинкура? Воистину что-то неслыханное!

– Она влюблена в вас?

– Об этом не может быть и речи! Однако вы жестоки, сударыня, делая из меня прислугу за все в свите этой бедной женщины!

– Бедной женщины? Королевы Испании? Но возможно, мы говорим о разных женщинах, потому что эта королева ни разу не была в Испании.

– И слава богу! Иначе я не имел бы счастья увидеть вас.

– Мы с вами едва знакомы.

– Но я знаю о вас все. И хотел бы узнать еще больше.

Голос Полины, требовавшей полной тишины, прервал их беседу. Великий Тальма собирался читать. Лишиться такого удовольствия было невозможно. Голос великого трагика, которым восхищался сам император, особенно когда тот читал Оссиана, был похож на бархат, но время от времени он грохотал, как гром, и по коже у публики бежала дрожь. Лаура и Балинкур поспешили на представление. Балинкур осторожно взял руку Лауры, поцеловал и задержал в своей. Лаура не отняла руку. Сердце у нее забилось так, как не билось со времен Меттерниха, но на этот раз она не испугалась. Она подумала, что влюбленность – это как раз то, что сейчас ей нужно. Безопасная любовь на каникулах, которая так легко позабудется! Как она освежит ее чувства!

На следующий день Полина наметила поездку по воде в аббатство Откомб, усыпальницу герцогов Савойских, а затем веселый завтрак на траве. Разумеется, в самом узком кругу.

Прогулка удалась великолепно, все шло как нельзя лучше, но, когда отзавтракали под деревьями, насладившись всевозможными деревенскими лакомствами, голубое небо вдруг покрылось серыми облаками, которые, ко всеобщему беспокойству, превратились в черные тучи. Веселая компания поспешила к паруснику, чтобы поскорее вернуться в Экс. Но не успела. На полпути разразилась буря. Внезапный яростный ураган. Из-за подобных ураганов горные озера и бывают так опасны.

Под чернильным небом закипела, покрывшись белой пеной вода, заходили высокие волны, безжалостно окатывая элегантных пассажиров, кое-кто сразу же заболел морской болезнью.

Тальма, ни жив ни мертв, сидел в каюте между Дезире Бернадот и графом де Рамбюто, стараясь занять как можно меньше места и сохранить неподвижность. Он слышал, что неподвижность – лучший способ избежать тошноты при качке. И похоже, ему это удавалось. Но тут раздался властный голос Полины. Княгиня с беспечной отвагой – ничего не поделаешь, Бонапарт! – не пожелала прятаться от непогоды в каюте. Вцепившись в поручень, она стояла на палубе вместе с Лаурой и Балинкуром, уже промокнув до костей, и хохотала, как безумная.

– Тальма! – кричала она. – Идите к нам!

Бедный трагик сделал вид, что не слышит, но Дезире, будущая королева Швеции, заметила ему, что его зовут. Тальма выбрался на палубу и, получая оплеухи ветра и ушаты воды, решил, что попал в дьявольский котел, в то время как Полина с ослепительной улыбкой кричала: