Тайны Елисейского дворца

Женившись на эрцгерцогине, Наполеон почувствовал нужду в наставнике, который чувствовал себя своим в крошечном мирке государей. Император желал быть равным с ними, а точнее, хотел над ними властвовать. Привыкнув скорее к бивуакам, Наполеон пожелал заручиться бархатной перчаткой, чтобы общаться с коронованными особами, в том числе и со своим тестем. Этой бархатной перчаткой и был де Нарбонн.

Жюно все никак не мог успокоиться.

– Впрочем, что мне за дело до старой придворной лисы! В его-то годы и стать адъютантом!

– И какие же у него годы?

– Если память мне не изменяет, он родился в тысяча семьсот пятьдесят пятом, значит, сейчас ему пятьдесят семь лет, считай почти шестьдесят. Не назовешь юным мальчиком. А в качестве адъютанта он должен спать на… походной кровати у входа в палатку своего начальника. Можешь себе представить этого старика в такой роли? Привет, ломота в костях! – издевательски захохотал Жюно.

– Да как ты смеешь? – вне себя от гнева воскликнула Лаура.

Но Жюно желал довести свою речь до конца.

– Быть сынком Людовика XV, этого распутника, и походить на него лицом – не значит избавиться от тягот военного дела. Его ждет длинная дорога, и я не удивлюсь, если он не вернется живым из Москвы. Пойдем-ка поужинаем, я проголодался.

– А я нет.

– Ну, так сделай вид. А как иначе, если твой любимый муж собирается уехать на долгие месяцы. Но зато вернется к тебе маршалом империи, – прибавил он, словно бы убеждая сам себя.

– От души тебе этого желаю! Но вместо того чтобы заниматься де Нарбонном, лучше бы занялся своим здоровьем!

– Здоровьем? Да я никогда не чувствовал себя лучше! Признаю, что был не в форме, когда мы уезжали из Испании, но парижский воздух меня вылечил. А чем ты займешься в мое отсутствие?

– Все тем же, чем занимаюсь и при тебе.

– Не уверен, что не соскучишься. Но хоть де Нарбонна при тебе не будет, чтобы сбивать тебя с пути дурными советами, – вздохнул Александр и переложил себе на тарелку половину блюда фаршированных дроздов, которых очень любил.

Лауру рассердила его невоздержанность, как в словах, так и в еде.

– Если будешь есть, как сегодня за ужином, растолстеешь, как боров, и не сядешь на лошадь!

– Ох-ох-хо! А мы сегодня не в духе! – расхохотался Александр. – Уж не потому ли, что я разгадал козни нашего дорогого де Нарбонна?

– Перестань говорить глупости! Я не желаю больше слышать ни одного слова о друге, чья дружба к нам была всегда безупречной…

– До того безупречной, что он преуспел во всех своих подлостях: сбил тебя с толку и занял мое место возле моего императора! Может, теперь займет мое место и возле тебя? – закончил Александр, опрокинув залпом стакан шабли.

Опрокинул слишком быстро, потому что следом последовал звук, изгнанный из воспитанного общества и допустимый только у неверных, где его должно сопроводить громким возгласом «иншаллах!».

Между тем Жюно никак не мог уняться.

– Даже под покровительством моего императора в походе его может сразить пуля или сабельный удар, и я наконец от него избавлюсь.

Он снова наполнил свой стакан и вновь его опустошил. Чаша терпения Лауры переполнилась, и она поднялась из-за стола.

– Куда ты? – удивился Жюно.

– Иду спать. Нет ничего утомительнее, чем слушать глупости от умного человека. Спокойной ночи.

Лаура направилась к двери, лакей распахнул ее перед ней, и она вышла, не оборачиваясь. Она опасалась, что Александр последует за ней, но этого не случилось, он остался сидеть за столом и продолжал ужинать, однако его громкий голос был слышен чуть ли не по всему дому.

Лаура вошла к себе в спальню, где ее встретила дрожащая Аделина с ночной рубашкой в руках.

– Госпожа герцогиня, – всхлипнула служанка. – А что, если повторится та проклятая ночь?

– Помолчи! Никогда не буди плохих воспоминаний! Александр сегодня выпил слишком много шабли, а белое вино дурно влияет ему на нервы. Я достаточно его наслушалась и ложусь спать. А завтра будь что будет!

Лаура принялась раздеваться, размышляя о новом повороте событий. Она и представить себе не могла, что Жюно проникнется такой враждебностью к их старинному и самому верному другу, да у них и не было других таких верных друзей! Однако природный оптимизм, как всегда, взял верх. Лаура сказала себе, что дорога предстоит еще долгая и никто не знает, куда она приведет. К тому же Жюно уезжал завтра утром, так что у нее оставалось еще время, чтобы увидеться с де Нарбонном и все обсудить.

«А пока мне необходимо как следует выспаться!» – сказала она сама себе.

Погода стояла холодная, Лаура попросила согреть ей грелкой постель, приготовить липовый чай, быстро переоделась и с счастливым вздохом вытянулась под одеялом. Она попросила Аделину закрыть дверь спальни на ключ, но тут же отменила просьбу… Если Жюно пожелает прийти «пожелать ей спокойной ночи», как он это называл, ей снова придется звать потом слесаря.

Разумное решение.

Лаура уже начала погружаться в сладкий сон, когда, слегка пошатываясь, в спальне появился муж и улегся рядом с ней вопреки ее попыткам помешать ему.