Тайны Елисейского дворца

– Вы хотите, чтобы я взяла свои слова обратно и в глазах супруга выглядела как болонка, которая покапризничала и которую снова можно водить на поводке?

– Тише, тише! Вы меня не поняли. Я не говорю, что вы должны ехать вместе с супругом. Вы можете приехать одна и даже опоздать.

– Опоздать? Разве вы не знаете, сколько длятся любые императорские ужины? Не дольше четверти часа. Едва вы отведали паштет из гусиной печенки, как уже должны героически обжигаться кофе. Это в случае, если император следует общепринятому порядку. Но он может начать с сыров и потребовать суп вместе со сладостями.

– И на здоровье! Ваш неожиданный приезд порадует и его, и остальных. Но поезжайте с подарком, от имени города, чьей посланницей вы будете. И, конечно же, вы должны быть ослепительны!

– Ослепительной быть нетрудно, – ответила Лаура без лишней скромности. – А вот подарок…

– Я подумаю, что бы это могло быть. А вы позаботьтесь о своей красоте.

Словно драгоценность на бархате ларца, замок Сен-Клу на зелени партера, спускавшегося террасами к Сене, радовал взгляд. Благодаря своим садам, цветникам и фонтанам это загородное поместье императора было, без всякого сомнения, самым волшебным. Быть может, благодаря нотке женственной томности, которая так его украшала. Здесь не было ослепительного блеска и величия классического Версаля, замок казался даже заброшенным – именно таково было желание императора – и впечатлял призрачным напоминанием о своем былом сиянии, померкшем, когда его наполовину разграбил гневный и яростный народ. Замок стоял надгробным памятником Великого века, и, когда Наполеон искал одиночества, он чаще всего выбирал Большой Трианон, а для галантных a parte[8] павильон Бютар, находившийся неподалеку.

Император больше всего любил Сен-Клу, точно так же, как и его первый хозяин. Его построил непредсказуемый Месье, брат Людовика XIV, склонявшийся скорее к женственности, чем к мужественности, что не мешало ему отважно воевать, одаренный удивительным даром декоратора и утонченным вкусом. Сен-Клу был его любимой резиденцией, а в Париже он обожал Пале-Рояль и замок Виллер-Коттере. Один бог знает, сколько этот принц приложил усилий, чтобы достичь столь чудесных результатов! При всей своей изнеженности он не гнушался сам участвовать в стройке. Когда разбивали сады, он надевал на туфли сабо, рабочую блузу, а на голову соломенную шляпу, так как был обладателем тонкой нежной кожи, и отправлялся руководить работой садовников. Точно так же следил он и за внутренней отделкой, доверив великому Миньяру роспись плафонов. Но с Миньяром он беседовал уже не в сабо, а в туфлях на высоких красных каблуках. Месье был маленького роста и каблуки носил не только подчиняясь веяниям моды.

Со временем Месье постарался, чтобы замок-сокровище стал еще и хранителем сокровищ. Самые драгоценные из них хранились в трех кабинетах, осматривать которые можно было только вместе с хозяином. В одном кабинете висели творения прославленных художников, во втором в витринах лежали драгоценные диковинки, в третий принц входил один или в сопровождении верного друга. В третьем кабинете хранились драгоценности, какими украшал себя Месье. На черном бархате покоились колье, застежки, пряжки, гарды шпаг, браслеты, кольца и драгоценные камни, чью судьбу владелец еще не решил. Здесь Месье проводил лучшие часы своей жизни!

Его сын, ставший регентом, был человеком более заурядным и роста вполне обыкновенного благодаря своей матери, живой и веселой Лизелотте, принцессе Пфальцской. И тем не менее он любил Сен-Клу не меньше отца, а в Версале чувствовал себя неуютно. В годы царствования Людовика XV и Людовика XVI великолепный Версаль вновь занял свое почетное место, что, впрочем, было совершенно естественно – в нем царили Бурбоны, а Сен-Клу принадлежал Орлеанам.

Наполеон, став первым консулом, а потом императором, забрал прелестный дворец себе и предпочитал его Тюильри, где все еще сохранялась память о революции, с которой император покончил. В Тюильри он любил только свой кабинет, просторную комнату с большим окном, смотрящим на Сену. Благодаря ярко-желтым стенам казалось, что погода радует солнцем всегда, однако несогласные с государем императором проводили здесь далеко не солнечные часы.

Карета Лауры въехала за золоченую ограду, охраняемую солдатами в красных с золотом мундирах, и остановилась. Как хороша была эта теплая летняя ночь с глубокой синевой неба, усеянной миллионами звезд! Лаура не могла не улыбнуться звездной ночи. Граф де Нарбонн подхватил ее улыбку. Он решил не отпускать Лауру одну с лакеями и кучером, тем более что везла она с собой целое состояние! Как адъютант его величества императора граф имел право появляться при дворе.

В ярко освещенном вестибюле навстречу Лауре поспешил Мишель Дюрок, обер-гофмаршал двора Наполеона, хороший ее знакомый и слегка влюбленный поклонник. Он не скрыл своего удивления.