Тайны Елисейского дворца

– Понятия не имею. Я в себя не могу прийти от удара! Быть может, в Нейи? Во всяком случае, такую мысль подал мне император.

– Прекрасная мысль. Там есть чудеснейшие усадьбы. Вполне в вашем вкусе. Хотя нуждаются в обновлении.

– Спасибо. Но не будем забывать, что есть еще вкусы Жюно. Я так за него беспокоюсь! Он вообразит, что «Кот в сапогах» преследует его немилостью.

– Может быть, да, а может быть, нет. Прежде чем сообщать ему, дождитесь новости, о которой вам говорил император и которая должна вас утешить.

– Справедлво, мой друг. Несправедливо, что ужинать вам придется в одиночестве, но не сердитесь на меня, мне непременно нужно выспаться. Мы поговорим о наших новых ужасах завтра на свежую голову.

– Доброй ночи, – пожелал де Нарбонн, целуя Лауре руку. – А главное, хороших снов. У вас есть все, чобы быть счастливой. Не забывайте об этом!

В тот вечер, а настал он неделю спустя, Лаура должна была сопровождать ее высочество Мадам Мать на семейный ужин, которые устраивались по воскресеньям вечерами в Тюильри.

Лауру это не радовало: в темпераментной корсиканской семье приходилось постоянно сглаживать всплески и шероховатости. Необходимость эта особенно возросла после того, как в семью вошла настоящая принцесса крови Екатерина Вюртембергская. Но в этот раз на ужине гостей было гораздо больше, чем обычно. Присутствовали все маршалы, находившееся в это время в Париже. Все, за редким исключением, были крайне возбуждены. При появлении матери императора, импозантной, по своему обыкновению, страсти и волнения, разумеется, утихли. Глубокие поклоны и реверансы сопровождали шествие пожилой дамы к сыну, который сначала поцеловал ей руку, а потом уже расцеловал. Наполеон сиял в полном смысле этого слова.

– Что у вас тут случилось? – осведомилась мадам Летиция, обводя взглядом сияющие лица. – Неужели снова победа?

– Можно сказать и так, – ответил Наполеон. – Я давно мечтал создать новую аристократию, порожденную заслугами и пролитой кровью.

– Старая вас не устраивала, мой сын? А что касается пролитой крови, то в революцию она текла рекой…

– Крови было слишком много! И поэтому я хотел вознаградить моих воинов и помощников. И новая аристократия смешается со старой к вящей славе Франции.

Лаура, сделав приветственный реверанс, отступила на шаг и наступила кому-то на ногу. Взглянув, поняла, что доставила неприятность Савари, министру полиции. Она его терпеть не могла, однако вежливо извинилась, а в ответ услышала смех, который показался ей крайне неприятным.

– Имейте в виду, что негоже наступать на ноги герцогам!

– Герцогам?

– Да, моя дорогая. Я теперь герцог де Ровиго!

Лаура не успела удивиться, а в беседу уже вступил Дюрок, чье дружеское расположение она всегда ценила.

– Вы удостоите меня милостью в виде поцелуя, дорогая Лаура, если я сообщу вам, что Жюно тоже герцог? И у вас самая красивая фамилия: вы будете герцогиней д’Абрантес.

– И что же? Теперь здесь одни герцоги?

– Не все, только маршалы и несколько главных помощников.

– Как вы, например?

– Рекомендуюсь, герцог де Фриуль. Массена герцог де Риволи, Ожеро герцог де Кастильоне, Сульт герцог Далматский, Ней герцог Эльхинген, Лефебр герцог Данциг… кто еще, право, не знаю. А среди штатских Талейран теперь князь Беневент.

– Он и без того князь де Талейран. Думаю, новый титул мало что для него изменит. А кем стал Фуше, если титул получил Савари?

– Герцог д’Отрант. Другие возведены на следующую ступень. Маркиз Коленкур стал герцогом де Висансом, но ему, как мне кажется, от этого ни жарко ни холодно. Я вам скажу, кто есть кто, потом, потому что не помню всех назначений. Нас ведь тут больше пятидесяти. А вас, кажется, зовет к себе император!

Дюрок собрался подвести Лауру к Наполеону, но император, улыбаясь, уже сам шел к ним навстречу, и она подумала: как жаль, что он улыбается так редко! Улыбка придавала неотразимое обаяние его красивому лицу римского императора.

– Итак, госпожа герцогиня д’Абрантес, я думаю, что Жюно будет доволен! Тем более что этот португальский город он взял совсем недавно.

– Уверена, он будет счастлив, сир. И дороже всего ему будет ваше дружеское расположение.

– Вспомнив его невероятную храбрость во время Сирийской кампании несколько лет тому назад, я поначалу думал дать ему титул герцога Назаретского.

– Иисус сладчайший!

– Именно, именно, – смеясь, подхватил император. – Сладчайшим нашего Жюно называет не один злой язычок. А вот вас тогда бы пришлось именовать «непорочной».

– Сир! – Лауру шокировало святотатство, и она быстро перекрестилась.

– А почему, собственно, нет? Оригинальное преображение «чертенка в юбке».

Сидя рядом с маршальшей Ланн за поданным им холодным ужином Лаура спросила ее мнения о дожде корон, который на них посыпался.

– От императора можно ждать чего угодно! Но я знаю, Ланн придет в бешенство.

– В бешенство? Но почему?

– Да потому что он всегда презирал титулы и ему не по вкусу «погремушки для тщеславных», как он говорит.

– Но сама вы ведь, кажется, из родовитых?

Новоявленная герцогиня рассмеялась звонким насмешливым смехом.