Тайны Елисейского дворца

– Не думаю, что у вас есть основания для беспокойства, однако не секрет, что он очень изменился. То он рвется в Париж, чтобы объясниться с императором как мужчина с мужчиной, то собирается в Испанию, чтобы сражаться там и защищать мирных жителей от англичан.

– Вам его поведение кажется нормальным?

– Любому, кроме вас, я бы ответил, да, но порой я и сам себе задаю вопрос: ради чего мы здесь оказались?

– Ради трона для Жозефа Бонапарта, не так ли?

– Но он нисколько его не желает и горько сожалеет о прелестном дворце Казерте возле Неаполя. И тогда я невольно себя спрашиваю, чего хочет его величество, посылая вашего супруга за Пиренеи завоевывать жезл маршала? И мне не кажется, что он хочет добра…

– Могу вам ответить, что – увы! – я с вами согласна. Единственное, чего хотел бы мой муж, – это быть рядом с императором. Все, что он имеет, он отдал бы за место адъютанта. Но у императора, похоже, противоположные намерения – он осыпает его милостями, но держит от себя в отдалении. А как его здоровье?

– Полагаю, в порядке. По-прежнему деятелен и полон энтузиазма. Приуныл во время морского путешествия. Для него нет ничего лучше лошади.

– А как его головные боли?

– Жалуется иной раз, но шутливым тоном. Однако позвольте мне удалиться, дорогой друг, мне кажется, я слышу голос его высочества герцога.

Генерал не ошибся – громкий голос за дверью принадлежал герцогу. В следующую секунду появился Жюно, бросился к жене и подхватил ее на руки.

– Наконец-то ты здесь, госпожа герцогиня! Скажу тебе, ты не торопилась. Я тебя жду уже не одну неделю!

– Неужели? Но прошло всего только…

– Неважно! Самое главное, что ты здесь! Надеюсь, привезла письмо для меня!

Не помедлив ни секунды, он сразу заговорил о том, что для него было всего важнее. Лаура невольно затрепетала, но постаралась улыбнуться как можно веселее.

– Письмо? О каком письме может быть речь, когда послана я? Я и есть письмо!

Резким движением Жюно поставил жену на землю, на лице у него было написано разочарование.

– Ты? Нет, ты никакое не письмо…

– Я лучше письма, я передам тебе его мысли. Письмо можно читать много раз, но оно не ответит на твои вопросы. А я отвечу! Мы долго говорили с императором накануне моего отъезда, и его величество оказал мне честь проводить меня к императрице, предложив мне руку, что совсем не порадовало дорогую Каролину.

– Как она себя чувствует?

Лаура в замешательстве ответила не сразу, но все-таки ответила.

– Если может выражать недовольство, значит, чувствует себя прекрасно. Я предпочла бы, чтобы ты поинтересовался здоровьем детей.

– Само собой я интересуюсь. Но сначала поговорим об императоре…

В дверь постучали, вошел офицер, и Лаура была ему очень рада, потому что хотела привести в порядок мысли. Офицер сообщил Жюно, что прибыл мэр Ла-Рошели и просит уделить ему несколько минут для разговора.

– Двух минут не дадут прожить спокойно, – проворчал Жюно. – Увидимся за ужином. Нет даже времени поздороваться с де Нарбонном. Что за жизнь!

Лауре ничего не оставалось, как попросить показать ей отведенную комнату, где ее уже дожидалась Аделина.

Лаура принялась приводить себя в порядок после дороги.

– Как тебе показался генерал? – внезапно спросила она у Аделины.

– Его нужно называть монсеньор или господин герцог, – поправила госпожу камеристка, встряхивая платье.

– И солдатам тоже?

– Думаю, что и солдатам. До тех пор, пока он не получит титул маршала…

– Интересно, чем все это кончится…

Ясно было одно: Жюно переменился. Даже физически. Черты красивого лица отяжелели, и если улыбка оставалась по-прежнему ослепительной, если глаза сияли голубизной, то над вышитым воротником мундира уже лежал жировой валик. И еще какие-то мелочи подметил внимательный взгляд жены, они сказали ей об излишках выпивки и бессонных ночах, проведенных за карточным столом. Но в целом благодаря жизни на свежем воздухе Жюно очень неплохо выглядел. Отношение его к ней тоже переменилось. Он встретил ее с неподдельной радостью, подхватил на руки, прижал к себе, расцеловал, но Лаура не почувствовала в нем своего Александра.

Она ждала, что все будет так, как бывало обычно после его возвращений из походов: он отнесет ее в спальню и с восторгом прильнет к ней, пробудив в ней ответное желание. Но он только заглянул к ней после разговора с мэром и ограничился сообщением, что поужинать им с де Нарбонном придется раньше обычного, так как затем последует прием, на котором он представит ей «свой двор и прекрасных дам, составляющих его украшение». После сообщения он оставил Лауру с Аделиной, а сам, взяв под руку де Нарбонна, удалился, желая расспросить, много ли говорят о нем в Париже… Жюно успел еще сказать, что «дамы окажут Лауре снисхождение», понимая, что в Ла-Рошели ей нечем будет поддержать свою славу лучшей хозяйки дома…

Кому такое понравится?

Огорченная и обиженная Лаура чуть было не ответила колкостью, но встретила взгляд Нарбонна, он улыбнулся ей и, успокаивая, плавно повел рукой. И она со вздохом согласилась – монсеньор уже изрядно выпил.