Тайны этого мужчины

Мне хочется плакать. Плакать от потрясения; плакать от боли; плакать от восторга… плакать от абсолютно ошеломляющего удовольствия. Мозг полностью расплавился, а тело задается вопросом, что, черт возьми, происходит. Я не могу думать, перед глазами туман. Это дико, интенсивно и чертовски потрясающе, но на первый план выходят другие, более неприятные мысли, прокладывая себе путь в мое взбудораженное сознание. Со сколькими женщинами он это делал? Сколько женщин получали удовольствие от трах-наказания? Меня тошнит.

— Ава! Где, мать твою, ты живешь? — Он выговаривает каждое слово. Я онемела. Онемела от всепоглощающего, мощного, умопомрачительного блаженства. — Не заставляй меня спрашивать снова!

— Здесь! — кричу. — Я живу здесь!

— Ты чертовски права. — Его ладонь вновь опускается на мою ягодицу, подкрепляя его слова, прежде чем он снова сжимает мои бедра и тянет их назад, нанизывая меня на каждый жесткий, карающий удар.

Начинают сыпаться искры, давление в паху нарастает. Я кричу в восторженном отчаянии. Это уже за гранью. Завтра я действительно не смогу ходить. Такова часть его плана — держать меня дома, если да, то это сработает.

Он снова бьет меня по заднице, и этот последний обжигающий шлепок забрасывает меня в самый мощный, сокрушительный оргазм, который я когда-либо испытывала. Я кричу… очень громко — эхо разносится по комнате, горло болит от отчаянного, захватывающего, удовлетворенного крика.

— Блядь! — ревет Джесси. Я чувствую, как он напрягается, а потом круговыми движениями бедер трется о мой зад.

Он стонет.

Я стону.

Дрожу всем телом. Настоящей неконтролируемой, зудящей, пульсирующей дрожью.

Одно из моих запястий освобождается от наручников, и я вытягиваю руку над головой, когда он падает на меня сверху, расплющивая своим весом. Он остается внутри меня, дергаясь и пульсируя, продолжая вращать бедрами, извлекая из меня все удовольствие до последней капли.

Я удивляюсь себе и явившемуся мне откровению. Я развратная, извращенная распутница! Пьянящее сочетание удовольствия и боли абсолютно выбило меня из колеи, и, несмотря на сомнения, я рада, что довела дело до конца. Произошедшее только что доказало, что я, вне всякого сомнения, никогда не смогу ему отказать.

Он накрывает руками мои ладони и легонько целует в затылок, постанывая и лениво вращая бедрами.

— Друзья? — тихо шепчет он мне на ухо, покусывая мочку. Его нежный, бархатистый голос находится за миллион миль от жестокого Властелина секса, с которым я только что столкнулась.

— Откуда это взялось? — спрашиваю все еще в шоке. Я встречала много уровней его сексуальных способностей, но этот совершенно меня ошеломил. Не могу поверить, что я этого не предвидела. Если бы это был вразумляющий трах, я бы считала дело решенным, но я оставлю это при себе.

Он тянет мою мочку между зубами.

— Скажи, что мы друзья.

— Мы друзья. — Я вздыхаю. — Скажи, откуда это.

Он освобождает от наручников другое мое запястье, отсутствие тяжелой ноши приносит облегчение. Выскальзывает из меня и переворачивает, удерживая мои запястья по обе стороны от головы. Я смотрю на него, ожидая ответа, но, кажется, его не будет. Должна ли я держать рот на замке?

Наконец, он говорит:

— Мне нравится слышать, как ты кричишь, — ухмыляется он. — И мне нравится знать, что это я заставляю тебя кричать.

Ха! Миссия выполнена.

— Горло болит. — Я дуюсь.

Он оставляет на моих губах поцелуй.

— Голодная?

— Нет. — Я, правда, не хочу есть и не хочу вставать с кровати. Хотя нет еще и восьми.

— Я принесу тебе воды, а потом мы сможем пообниматься, договорились? — спрашивает он, обводя своим носом мой.

— Договорились, — соглашаюсь. Пообниматься? Он что, шутит? После такого? В плане секса этот мужчина похож на Джекила и Хайда.

Он легонько целует меня, прежде чем отстраниться, и я проползаю по кровати вверх, устраиваясь на животе и наслаждаясь его запахом на простынях. Я совершенно вымотана, зад чуть пощипывает. Если бы я не была так довольна и пресыщена, то ужасно разозлилась, что он взял верх. Он этого не знает, но он сорвал мои планы на вечер. Я слишком устала, чтобы сейчас использовать трах правды.

Перекатившись на спину, смотрю в потолок и борюсь с нежелательными мыслями, которые вторгаются в мой измученный разум. Сколько женщин? Я утверждала, что не хочу знать ответ на этот вопрос — тот, что непрошено и беспричинно продолжает всплывать в голове. Но из-за неразумного любопытства его нежелательное присутствие трудно игнорировать. Если бы я не была так разбита, то, возможно, уделила бы этому направлению своих мыслей больше внимания, но я так измотана, поэтому закрываю глаза и тихо благодарю Джесси за то, что он высосал из меня всю энергию, чтобы не следовать неразумному приступу любопытства.

— Детка, я что, оттрахал тебя до потери сознания? — Матрас прогибается и его теплое, твердое тело прижимается ко мне. Я перекатываюсь на бок. — Клубники? — Он проводит прохладной, крупной ягодой по моей нижней губе, и я открываю рот, кусая. — Нравится?

— Очень, — говорю с полным ртом вкусной, спелой клубники. По такому я определенно изголодалась.