Тайны Федора Рокотова

Жена Голенищева-Кутузова была пользовавшейся известностью певицей и музыкантшей. Московский дом Бибиковых славился концертами и спектаклями, а о брате Авдотьи Ильиничны писал в своих „Записках“ А. Т. Болотов: „В особливости щеголял музыкою генерал Гаврило Ильич Бибиков“. Дирижером его крепостной капеллы был „соловей русских песен“, „любимец граждан московских“, по выражению современников, композитор Д. Н. Кашин. В семейных анналах сохранилась память о том, что Рокотов писал второго брата А. И. Голенищевой-Кутузовой, Василия, удостоившегося особенно подробной статьи в новиковском словаре: „Бибиков Василий Ильич — двора ее императорского величества камергер и придворного российского театра директор, сочинил в 5 действиях комедию „Лихоимец“ именуемую, которая многократно на российском придворном театре была представлена со успехом и всегда принимана с особливою похвалою; но она еще не напечатана. Впрочем, надлежит засвидетельствовать справедливую похвалу сочинителю сей комедии: ибо он, держась театральных правил, сочинил ее точно в наших нравах; характеры всех лиц его комедии выдержаны порядочно и свойственно их подлинникам; завязка и предложение естественны и кажущиеся подлинными, и игры довольно; наконец, сказать должно, что комедия сия почитается за одну из лучших в российском театре“.

Но ведь к той же литературной среде Петербурга надо отнести и неудавшегося фаворита Елизаветы Н. А. Бекетова. После рокового вмешательства Мавры Шуваловой в его судьбу ему пришлось немало пережить. Действующая армия. Сражения при Гросс-Егерсдорфе и Кенигсберге. Затянувшийся на годы плен после неудачной битвы под Цорндорфом. Далеко не почетное возвращение на родину, когда для него не находится ни должности, ни дел. И, наконец, производство сразу в генерал-майоры. При всей ограниченности своих дипломатических способностей Петр III понимал, что именно Никиту Бекетова следует противопоставить его счастливому сопернику И. И. Шувалову. В этом новом качестве замеченного императором придворного Бекетов и позирует Рокотову.

В энергичном, почти суровом лице молодого генерала невозможно угадать черты кадета, поразившего своей девичьей внешностью Елизавету Петровну и фарфоровым румянцем щек вызывавшего зависть придворных красавиц. Огрубевшие черты, заплывшие до щелочек глаза, выступившие скулы, жесткий оценивающий взгляд говорят о все еще живых честолюбивых надеждах. Когда-то двадцатилетний Никита Бекетов, увлеченный своим успехом, настолько „возгордился, начал представлять из себя вельможу и принимать других вельмож и старых придворных в шлафроке“. Теперь у него появится другая возможность ощутить свое могущество, но только в далекой Астрахани ее губернатором.

По-прежнему склонный к роскоши, Бекетов сумеет проявить там незаурядные, как оказалось, административные способности. Его родной племянник, поэт И. И. Дмитриев, явно преувеличивал в своих посвященных дядюшке стихах:

Воспитанник любви и счастия богини,
Он сердца своего от них не развратил;
Других обогащал, а сам, как стоик, жил
И умер посреди безмолвныя пустыни!

При непосредственном участии „стоика“ будут организованы астраханские рыбные промыслы — кстати, лучший сорт икры получит название „бекетовской“, создано местное виноделие и земледелие. Н. Бекетов сумеет улучшить отношения с калмыками, наладить торговлю с Персией, основать немецкую колонию на Волге, построить крепость Енотаевск. И при всем том он не оставляет занятий литературой. Н. И. Новиков замечал о Бекетове: „В молодых своих летах много писал стихов, а более всего песен, из которых многие напечатаны в книге „Собрание разных песен“ в 1769 и 1770 годах. Его песни многими знающими людьми похваляются. Он сочинил также трагедию, но в свет ее не издал“. Речь шла о многоактной драме из ассирийской жизни.

Но едва ли не самым ярким представителем круга передовых дворянских литераторов, с которым оказывается связанным Федор Рокотов в эти петербургские годы, был Богдан Елчанинов. Талантливый писатель, он двадцати шести лет (вскоре после написания его портрета Рокотовым) был убит под Браиловом. Елчанинов близок с автором первых русских народных комедий В. И. Лукиным, который посвящает ему своего знаменитого „Щепетильника“, предпосылая пьесе обращенное к другу послание. Лукин мечтает о „всенародном театре“, в том числе и для „низких степеней народа“, и гневно обличает богатых помещиков, „которые от чрезмерного изобилия о крестьянах иначе и не мыслят, как о животных, для их сладострастия созданных. Сии надменные люди, живучи в роскошах, нередко добросердечных поселян, для пробавления жизни нашей трудящихся, безо всякой жалости разоряют. Иногда и то увидишь, что с их раззолоченных карет, с шестью лошадьми без нужды запряженных, течет кровь невинных земледельцов“.