Тайны Франции. Заговоры, интриги, мистификации

— Я вас за это только еще больше уважаю, ведь ремесло тюремщика обогащает, тогда как военное ремесло…

Снисходительность короля, вероятно, была вызвана тем, что он уже понял, насколько мушкетер не подходил для роли, на которую его прочили. Была найдена куда более подходящая Кандидатура в лице Б. де Сен-Мара, помощника д’Артаньяна.

Не желая предавать Фуке суду парижского парламента, Людовик XIV 15 ноября 1661 года опубликовал эдикт о создании специальной «Палаты правосудия» для расследования злоупотреблений в финансовом ведомстве за предшествовавшую четверть века. Столь обширная программа ревизии была призвана послужить объяснением, почему связанный с нею процесс Фуке был изъят из ведения парижского парламента, который обладал правом судить своих членов. Кроме этого, всестороннее выяснение непорядков в управлении государственными финансами должно было обратить против Фуке гнев французского населения, задавленного налоговым гнетом. Состав комиссии подбирался из числа врагов обвиняемого и лиц, на которых можно было рассчитывать как на простых исполнителей королевской воли.

Заседания палаты начались 3 декабря 1661 года, но лишь в марте следующего года было прямо названо имя Фуке как виновника дурного управления финансами. Он был вызван для допроса. Обвиняемый выдвигал различные возражения, утверждая, что он не может сообщить палате многие особо секретные сведения. Он имел право докладывать лишь покойному Мазарини и самому королю. Фуке жаловался на конфискацию принадлежавших ему бумаг, которые будто бы содержали доказательства его невиновности. В ответ бывшему сюринтенданту предъявили собственноручно написанный им план обороны Бель-Иля, что могло считаться доказательством государственной измены. Фуке был потрясен, увидев эту бумагу. О ее существовании он успел забыть, считал ее давно уничтоженной. Пытаясь оправдаться, Фуке уверял, что это были лишь какие-то туманные проекты, вызванные охлаждением его отношений с Мазарини, что после примирения с кардиналом эти пустые мечты были полностью забыты и он, Фуке, даже сам предлагал Бель-Иль королю.

Данные, собранные палатой, говорили о другом: Фуке уже принял меры к осуществлению своего плана, закупил корабли якобы для торговых целей, а в действительности для организации собственного военного флота, рассчитывая на поддержку друзей, занимавших посты комендантов ряда крепостей. В планы Фуке входила и попытка развернуть агитацию за созыв Генеральных штатов — сословного представительства, не собиравшегося уже почти полстолетия, — чтобы опереться на них в сопротивлении королю. Все это казалось правдоподобным. Ведь сторонники павшего министра не дремали и после его ареста. Были выпушены памфлеты в его защиту, наиболее известный из них был написан поэтом Пелиссоном. Это способствовало известному повороту общественных настроений в пользу обвиняемого. Выступления Фуке на суде получили широкое распространение и были частично опубликованы. Он добился дозволения взять двух адвокатов, в чем ему раньше отказывали (это не разрешалось в делах, касающихся государственной измены). Впрочем, Фуке мог беседовать со своими адвокатами только в присутствии д’Артаньяна. Судебное разбирательство все более затягивалось, к крайнему неудовольствию Людовика XIV. Король фактически отстранил от ведения дела председателя палаты, не оправдавшего его надежд. Руководство процессом было поручено канцлеру Сегье. Были заменены и другие лица, но даже эти меры не очень ускорили ход процесса. Фуке, которого тем временем перевозили из одной парижской тюрьмы в другую (побывал он и в Бастилии), временами переходил в наступление, подвергая сомнению протоколы заседаний, обвиняя Кольбера в подлогах или напоминая Сегье его собственное двусмысленное поведение в годы Фронды, когда канцлер поддерживал тайные связи с испанцами.

Два докладчика палаты, представившие к концу 1664 года свои заключения по делу Фуке, разошлись в оценках. В обоих заключениях Фуке признавался виновным в растратах и расточительстве казенных средств, но лишь один из докладчиков инкриминировал ему оскорбление величества и государственную измену. Палата большинством голосов отвергла предложение присудить обвиняемого к смерти и ограничилась приговором к конфискации имущества и пожизненному изгнанию из Франции.