Тайны французской революции

Приглашая под свой кров такого опасного гостя, как Жан Буэ, вдова затрепетала и побледнела, вопреки всем стараниям сохранить наружное спокойствие. Страх несчастной женщины оправдывался той страшной репутацией, какую Буэ приобрел в Ренне. Город трепетал пред президентом своего Революционного судилища. Правая рука кровожадного проконсула Пошоля, прислужник и советчик в его самых ужасных выходках, этот бывший патер, как мы сказали, бросил свое звание, оскверненное им, и предался чудовищным порокам – жестокости и сладострастию. Дарила ли женщина свою симпатию этому отвратительному сатиру или отказывала ему – результат был один и тот же: развязкой любовной истории для несчастной женщины оставался эшафот, все равно – была ли страсть Буэ удовлетворена или отвергнута.

С порога лавочки этот палач сразу направился к Елене и бросил на нее сверкающий, огненный взгляд. При виде гнусного лица, на котором лежала печать необузданного, отвратительного порока, дрожь пробежала по всему телу девушки, и она в ужасе пробормотала:

– Матерь Божия! Защити меня!

С минуту Буэ внимательно рассматривал великолепное создание. При виде трепетной, невинной красавицы в нем тотчас же вспыхнула и разгорелась его зверская страсть. Он обратился к лавочнице с вкрадчивым вопросом:

– Как же это так, гражданка Бюжар? Ты до сих пор ничего не говорила мне об этой восхитительной девушке. Сегодня утром я в первый раз увидел ее на рыночной площади.

– Моя племянница всего сутки как приехала в Ренн, гражданин президент.

– А! Так это твоя племянница?

Чтобы избежать взоров Буэ, Елена принялась раскладывать товары, оставленные Шарлем на конторке. Она была одета на манер бретонских крестьянок – в платье с короткими рукавами, не скрывавшими ее белоснежных изящных рук.

Вид этой антично-прекрасной обнаженной руки и стройного стана разжог похоть Жана Буэ. Он потянулся к Елене. Но лишь только его бесстыдная рука коснулась ее плеча, Елена с непреодолимым отвращением рванулась в сторону. Она дала бы пощечину дерзкому нахалу, если бы дрожащая от страха лавочница не сделала ей знак, чтоб девушка вела себя благоразумнее.

– О-го! – произнес судья. – Посмотри-ка, Бюжар, какая она недотрога – твоя племянница.

– Ах, гражданин президент! Она еще немножко дика… но она исправится.

– Скажи лучше, что ее исправят, потому что было бы чрезвычайно жаль, если бы такая красавица осталась дикаркой! – цинично заметил Буэ.

При этих словах женщины обменялись взглядами, полными отчаяния. Сомнений не осталось: отвратительный развратник пришел на поиски новой добычи.

– Откуда же приехала твоя племянница? – спросил судья, продолжая впиваться жадными глазами в девушку, которую уже выбрал в жертву своей животной страсти.

– Она приехала из Пуансе, гражданин президент. Шуаны убили ее родителей, истых республиканцев. Ну, я и приняла к себе сироту в надежде, что помогу ей пристроиться куда-нибудь.

Так некстати произнеся эту фразу, торговка спохватилась, но было поздно.

– А! Так ты хочешь ее пристроить! – с живостью произнес Буэ. – Тогда я беру на себя эту обязанность.

Вдова хотела было возразить, но сильное волнение отняло у нее язык.

– Хочешь, я предложу ей превосходное место. Работы там немного… Она будет надсмотрщицей за домашней прислугой. Это обязанность легкая – не правда ли?

– Да, да! – пробормотала лавочница, которая уже поняла, на что намекает судья.

– Ну, раз ты согласна со мной, я сегодня же и беру к себе эту девушку. Ты, вероятно, догадываешься, что я хочу пристроить ее в моем доме?..

– Душевное спасибо вам, гражданин президент! Но ведь моя племянница – бедная крестьянка, она так мало привыкла к городской жизни, что…

– Ну, да ведь она умненькая – скоро поймет что ей нужно делать.

Не смея отказывать прямо, вдова начала придумывать отговорки, чтобы спасти девушку.

– Ах, господин судья. Если вы обещаете быть снисходительным к ее первым невольным ошибкам, то я охотно согласилась бы на ваше предложение. Только позвольте ей поразвлечься маленьким путешествием, и тогда через три или четыре дня я приведу вам ее.

– Нет, нет! – произнес Буэ. – Ты, пожалуй, еще скажешь мне тогда, что твоей племяннице не нравится жизнь в Ренне и что она желает уехать. Нехорошо, когда молодежь тратит время на поездки. Я хочу быть ей полезным, хотя бы против твоей воли. Ну, давай же узел с ее платьями – и в дорогу!

Елена безмолвно слушала разговор, решавший ее судьбу. Она понимала, что смерть для нее неизбежна. Она понимала, что все равно, останется ли она у лавочницы или уйдет жить к нему, президент будет преследовать ее – и в конце концов ее поведут на эшафот за презрительный отказ, который она бросит в лицо сладострастному Жану Буэ.

Вдова же чувствовала, что ее вынуждают пожертвовать прекрасной и благородной девушкой, нашедшей убежище под ее кровом. Пытаться спасти ее – значило бы возбудить жестокий гнев судьи.

– Видите ли, господин президент, – произнесла наконец она, – поразмыслив хорошенько, я должна сказать, что не согласна принять место, которое вы предлагаете моей племяннице.