Тайны гор, которых не было на карте

– Нет, меньше, за три яйца! – грустно повинился Борзеевич, заметив, что Манька подает ему знаки.

Хозяин плюнул, но, удержав из заработанной суммы Борзеевича за три яйца, остальное вернул.

– Спасибо, хозяин, спасибо, господин! – рассыпался Борзеевич в благодарственных поклонах. И зло сплюнул, когда спина удалилась на достаточное расстояние, метнув вслед горошину.

Тот обернулся – и Борзеевича не узнал, удивленно вскинув брови, разглядывая его странную одежду, портки, рубаху в горошек, перевязанную пояском, портянки и лапти, а еще бороду и седые всклоченные волосы, которые Борзеевич причесывал расческой только после бани, остальное время пятерней, уж как его не журил Дьявол. Борзеевич подмигнул ему, растянув улыбку от уха до уха, сложил руки лодочкой и поклонился на восточный манер. Торговец заторопился, о чем-то напряженно вспоминая.

– Горох что ли закончился? – подошла Манька к рассерженному Борзеевичу.

– Просто, иногда хочется найти человека в человеке! – буркнул Борзеевич, склоняясь над колдующем над ключом Дьяволом. – Скажи спасибо, что не стал товар пересчитывать, я его пирамидкой сложил. Внутри пусто, а сверху много… Что там?

– Ну, не знаю, – ответил озабоченно Дьявол. – Важно не как лежит ключ, а как был расположен свиток. Там вы его в земле перерубали, а тут сначала достали. Если бы не проткнули, то завис бы он над вашей тележкой. Он, как бы это сказать, не столько на земле теперь, сколько в пространстве…

– Надо было свиток вынести из города… – сообразила Манька.

– После драки, Маня, после драки! Хотя… Ну вынесли бы, ну разрубили, а где бы вы потом стали его на горе под снегом искать? Смещение артефакта здесь, ведет к смещению его там. Так, надо как-то землю поднять…

Дьявол скрестил пальцы крестиком на обеих руках и поманил землю вверх. Земля слегка вспучилась. Поманил еще. Мостовая прогнулась, надежно прикрывая ключ, и наполовину саркофаг и лампу. Потом обошел площадь по краям, заставляя землю стать немного плоской, наконец, остался удовлетворенным.

– Думаю, не заметят… Не сразу, – сказал он. – Впрочем, все равно заметят. Доставили мы драконам некоторое беспокойство… Скоро они сообразят, что жизнь у них в подвешенном состоянии. Ладно, пора выбираться отсюда.

– Может, зарплату потратим? – жалобно попросил Борзеевич, все еще держа деньги в руке. – Ну, не преступники же? Посидим, пообщаемся с народом…

– Такой ты народу не нужен, – устрашая, сверкнул глазом Дьявол. – А другой – нам не нужен! Выбирай!

– Чего выбирать-то, – грустно, жалуясь, проворчал Борзеевич, закидывая рюкзак за спину. – Тут я один для многих, а там меня много – но сам на себя помолиться не могу… Проклят я от века… Проклят, как Манька…

– Ничего-ничего, Борзеевич, я тоже проклят, – подбодрил его Дьявол, подталкивая в спину и подсаживая, чтобы старик мог взобраться на стену по веревке, которая все еще свисала.

Манька уже ждала его наверху, помогая подняться. Ворота надежно охраняли, выбраться из города, как ходили все люди, не было никакой возможности. После грозы и ливня народу почти не осталось, беспрепятственно пересекли открытое пространство, устремившись к дороге, которая вела через перевал в нецивилизованную часть государства.

Глава 20. Когда гремит гроза…

Троица перебралась через городскую стену и устремилась прочь от города. Деньги Борзеевич собрался сунуть в руку нищенке, но Дьявол сделал недовольное лицо, и Манька его поддержала.

– За горами мы обязательно мимо деревни какой-нибудь будем проходить. У этой лицо все сажей измазано, а разве человек, не имеющий денег, будет себе краску на лицо накладывать? – спросила его Манька. – Ты вон пошел и заработал денег, а за горами работы нет, и семя вампира уйти человеку не дает. А если дашь денег вдове, она возьмет, да и перестанет вампира называть Богом! Или сироте… Там такое же государство, но я люблю то место больше, чем это. Слышала я, как они называют нас нехорошим словом «лимита», будто не они нас оккупировали, а мы их. Газ, черное золото, желтое золото – все наше, свое-то давно выкачали, а мы разве что-то видим?

Борзеевич согласно кивнул.

Осторожно прошли мимо стражей и выбрались на дорогу. Дорога была пустынна, лишь иногда промелькивали железные скакуны. На крыльях пронеслись мимо гор до места, где дорога разветвлялась: одна, черная и ровная уходила дальше вдоль южной границы, вторая, щебеночная и ухабистая, сворачивала в обход гор по краю горной гряды к благодатной земле. Была она на удивление наезженной, местами выровненной, а местами – там, где проходила по заболоченной местности, уложена бетонными плитами, чему особенно удивился Борзеевич, который дорогу знал и хаживал по ней не раз. Он не мог припомнить, чтобы здесь дорогу когда-то строили или ремонтировали.

Пешим ходом до земли было не меньше месяца, и то, если идти не останавливаясь. На железных скакунах много быстрее – дня три, четыре, но коня у них не было. Как оно будет с крыльями, пока не знали, но к великой Манькиной радости, используя новый способ передвижения, двигались быстро.