Тайны и феномены эпох. От древних времен до наших дней

То ли по внутреннему наитию, то ли по какой-то мистической заданное™, но этот порыв не угас. В начале XIX века создается «Славянская и российская мифология», одновременно Г. Глинка пишет «Древнюю религию славян». В середине века А. Афанасьев собирает волшебные сказки и, относя их к славянским языческим мифам, публикует «Поэтические воззрения славян на природу». Все эти труды хотя и носят характер бесстрастного взгляда на предмет исследования, в действительности несут определенный, вполне направленный духовный заряд. Во всяком случае, есть исторический факт – благодаря ученым изысканиям весь XIX век прошел под знаком эстетизации и поэтизации язычества.

Начало XX столетия ознаменовалось переходом от простого эстетизма к потребности в корнях, в необходимости понимания древних идей. Многие исследователи начинают раскапывать курганы в поисках подземной Руси, Н. Рерих пишет цикл языческих картин, А. Блок создает программный текст «Поэзия заговоров и заклинаний», где говорится о том, что мы должны вернуться к изначальному духовному пониманию Природы. И даже некоторые научные доводы о невозможности восстановления язычества не останавливали наиболее рьяных энтузиастов. Но было поздно. Неистово революционный пафос большевистской власти творил совсем иную религию, которая уже ничем не напоминала ни языческую, ни тем более христианскую.

Уходят даты, исторические события. Случается, что одно забывается, а другое, наоборот, восстанавливается. Словом, времена меняются, как и должно тому быть. Сегодня за чередой веков и потрясений, сменой религий и философских воззрений уже почти неразличимы черты родовой памяти, доставшейся нам в наследство от древних славян.

И дело даже не в той или иной вере, истинность которой неоспорима в ее сущности. Дело в культуре, которая делает племя народом, а народ – нацией. И как бы ни порицались «предрассудки прошлого», никуда не деться от некоторых примет языческих таинств, которые все еще можно угадать в ритуалах, обрядах и даже в кинофильмах в жанре фэнтези. Но исчезнут ли они окончательно под натиском технологических, научных, религиозных или иных революций – это вопрос к будущим поколениям.

Иудейские древности

Патриархи

Духовный поиск, восстановление национальной или этнической идентичности – отличительные свойства любого народа. У одних это связано с религией, у других – с героизацией собственного прошлого, у третьих – с культурным восхождением. Древние же иудеи принадлежали к уникальному этносу, для которого история, традиции и религия сплавлены в единый монолит ветхозаветных преданий.

Более того, в Пятикнижии Моисея изложена вся история возникновения человечества и зарождения государственности в том виде, в каком ее представляли потомки многочисленных родов, начиная от времен сотворения человека. Под стать своему народу и легендарные личности Древней Иудеи, поражающие поистине эпическим масштабом своих деяний.

На первый план здесь, разумеется, выходит грандиозная фигура патриарха Авраама, избранника Яхве, праотца, родоначальника евреев, а через сына Измаила – и арабов.

Уроженец города Ура Халдейского в Южной Месопотамии, Авраам вел свой род от Сима, сына легендарного Ноя, спасшегося в далеком прошлом от потопа. Предки, в том числе и его отец Фарра, были язычниками, но будущему патриарху высшие силы уготовили иное предназначение.

В один прекрасный день, руководствуясь внутренним побуждением, Авраам вдруг снялся с насиженного места и отправился в неведомые края, чтобы обрести новое понимание мира и веры. По этому поводу Иоанн Златоуст говорил: «Посмотри, как с самого начала праведник предпочел незримое зримому и материальному и будущее – тому, что уже имелось. Каким же возвышенным, необремененным никакой страстью или привычкой должен быть дух, чтобы исполнить это повеление».

Собственно, цель Авраама состояла в разрыве всяких связей с прошлым, в освобождении от прежних верований, которые господствовали в доме Фарры. За это духовное отречение Бог даровал праотцу благословение, в котором возвещалось обещание многочисленного потомства, дарование благ сиюминутных и вечных, славы и бессмертия в потомстве.

То, что Аврааму были гарантированы блага за верность служению Богу, особого удивления, наверное, не должно вызывать: так обычно поступают и земные покровители в отношениях с людьми. Поражает другое – «открытие» патриархом идеи единобожия, или, как говорят сейчас, монотеизма. По сути, такой акт по праву можно считать одним из величайших озарений человеческой личности, хотя, возможно, Авраам и слышал нечто подобное от просвещенных паломников или странствующих халдеев.

Как происходил процесс такого перерождения, какими мотивами мог руководствоваться Авраам, учитывая, что был уже далеко не юным человеком со сложившимися убеждениями? Безусловно, он исходил, прежде всего, из важности вопроса: кому должен служить человек – то ли царю, то ли каменному или деревянному идолу, то ли завоевателю или еще кому-то из смертных?