Тайны и герои Века

— В Книге представлен уникальный документ, озаглавленный «Последнее слово по „делу Бейлиса“». Расследование Вашего прадеда, начальника Московской сыскной полиции Аркадия Францевича Кошко, достаточно подробно описывает знаменитое «дело Бейлиса» и вместе с этим ставит под сомнение справедливость вынесенного судом решения… Все ли секреты раскрыты?

Этот рассказ раскрывает достаточно важные вещи. «Дело Бейлиса» как-то очень чувствительно воспринималось прадедом Аркадием и моей бабушкой. Она очень часто об этом говорила, хотя для нас это не имело большого значения. На самом деле они очень жалели, что не удалось опубликовать это «последнее слово». В эмиграции тема еще была очень чувствительной. Аркадия Францевича обвиняли в том, что этим свидетельством он нарушит память о царской России. Аркадий Францевич именно поэтому и пишет, что «царский строй истины не боится». В эмиграции жили многие люди, как-то связанные с этим «делом», имевшие свое однозначное мнение. Поэтому журналы и издатели не желали снова разжигать страсти. Были также и антисемиты: они обвиняли Аркадия Францевича в юдофильстве и в том, что он косвенно оправдывает большевиков, среди которых было много евреев.

Эта чувствительность вопроса и враждебность некоторых «своих» — одна из причин, почему Аркадий Францевич не раскрывает основную причину своего расследования этого дела в столь необычных для полицейского криминалиста обстоятельствах. Почему вдруг сыщик начинает расследовать преступление спустя два года после его совершения?..

Эту причину нам объяснила бабушка. Когда Аркадия Францевича министр внутренних дел вызывает в Петербург в довольно длительную командировку, это решение было принято самим Государем. По рассказам Ольги Ивановны, по приезде на Московский вокзал Аркадия Францевича повезли не только к министру, но и на аудиенцию к Николаю II. Царь его принял следующими словами: «Я знаю, что наши сторонники в большинстве уверены, что Бейлис виновен, но я хочу знать истину. Ни в коем случае мы не можем себе позволить ошибку и приговорить невиновного к наказанию». При том царь просил сохранить в полном секрете состоявшийся разговор.

В рассказе сказано, как министр юстиции Щегловитов реагировал на рапорт Аркадия Францевича и насколько он был недоволен тем, что рапорт напечатали. Ознакомившись с расследованием Аркадия Францевича, Щегловитов пришел в ярость и обещал немедленное увольнение со всех должностей Аркадия Кошко. Но история, напротив, оказалась для прадеда удачной — спустя несколько месяцев Аркадия Францевича назначили начальником уголовного розыска всей Российской империи. Царь слово сдержал.

О непосредственной роли царя в этом деле до сих пор не знают. И под влиянием советской историографии даже пишут иногда, что сам Николай II вел антисемитскую кампанию. Что касается завершения «дела Бейлиса», то все дальнейшие факты опровергают данное утверждение: Бейлису удалось уехать из России и дожить до 40-х годов в Америке именно благодаря вмешательству царя и честному расследованию обстоятельств совершенного преступления Аркадием Францевичем Кошко.

Еще одна загадка остается: «Куда делся рапорт Аркадия Францевича, о котором он пишет?» Щегловитов конечно же уничтожил один экземпляр. Но царю, несомненно, был передан еще один. Большевики очень многое из царского архива опубликовали. Почему этот рапорт не напечатали?! Не нашли?! Не посчитали публикацию выгодной с политической точки зрения?! Остаются возможность и надежда отыскать этот архивный документ.

— Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями о Вашей первой поездке в Советскую Россию… Что из рассказов бабушки Ольги Ивановны, из воспоминаний Ивана Францевича и Аркадия Францевича Вам показалось неизменным, несмотря на иное время, идеологию, политический строй? Какой была встреча с Ольгой Ивановной после Вашего возвращения из СССР? О чем вы говорили?..

Я летел в Россию с двойственными чувствами. Что не очень удивительно для человека, у которого двойственная личность с детства: русский для французов и — это только потом стало очевидно — француз для русских. Я летел на историческую родину. В «свою» страну, в которой я «жил» с рождения, ни разу в ней не побывав. Ехал, обладая наследием моих бабушек и дедов, которых выгнали, для которых создали ужасные условия изгнания и которые всегда мечтали о возвращении…