Тайны и загадки мира. Книги 1-8

Вольф нахмурился, отрицательно покачав головой.

— Вам все равно не сохранить это в тайне, — сказала Экберг, уже громче и увереннее. — Если не расскажете вы, это сделаю я.

— О чем? — снова спросил Маршалл.

Последовала короткая пауза, затем Экберг повернулась к ним.

— Погиб Джош Питерс, один из наших ассистентов, помощник выпускающего редактора. Его нашли за ограждением десять минут назад.

Маршалл потрясенно вздрогнул.

— Замерз?

Впервые за все время подал голос Конти.

— Растерзан, — сказал он.

24

Лазарет базы «Фир», ряд смежных маленьких комнаток, располагался в южном крыле. Маршаллу уже довелось побывать в нем, когда ему делали перевязку и укол от столбняка после того, как он рассадил руку о кусок ржавой жести. Как и в любых других помещениях столь специфического строения, мало затронутого течением лет, все там напоминало декорации старого кинофильма. На серых стенах висели какие-то древние графики, предупреждения об обязательности прививок и плакаты, призывающие к борьбе со вшами и грибковыми заболеваниями. В стеклянных шкафах недавно доставленные сюда бутылки с бетадиновой мазью и перекисью водорода соседствовали с наполовину окаменевшими флаконами йода и медицинского спирта. На оборудовании и мебели лежала легкая тень запущенности, подобно плохо вытертой пыли.

Маршалл огляделся вокруг. В комнатке, служившей приемной, толпились люди — Вольф, Конти, Экберг, Гонсалес, рыжеволосый солдат по фамилии Филипс, — отчего там почти не осталось свободного места. Наконец появился Салли, по его словам изучавший погодные данные в какой-то удаленной лаборатории, и принес мрачную весть, что метель продлится еще двое суток. Он встал в дальнем углу. Вид у него был возбужденный, лицо раскраснелось. Похоже, никому не хотелось смотреть на дверь, за которой прежде находилась смотровая, а теперь — импровизированный морг.

Сержант Гонсалес допрашивал ассистента, который нашел тело, — долговязого парня лет двадцати с едва пробивавшейся бородкой. Маршалл ничего о нем не знал, кроме того, что его фамилия Нейман.

— Вы кого-нибудь еще там видели? — повторил вопрос Гонсалес.

Нейман покачал головой. Вид у него был ошеломленный, словно его только что крепко стукнули по голове.

— Что вы там делали?

Долгая пауза.

— Был мой черед вести поиск.

— Поиск чего?

— Пропавшего кота.

Гонсалес закатил глаза и сердито повернулся к Вольфу.

— Эти поиски до сих пор продолжаются?

Вольф покачал головой.

— Хорошо, а то мне бы пришлось самому прекратить их. Если бы вы в своем сумасбродстве не затеяли эти розыски, Питерс сейчас был бы жив.

— Вы не можете этого знать, — ответил Вольф.

— Еще как могу. Питерс не оказался бы в ночной тундре. И не столкнулся бы с белым медведем.

— Это всего лишь предположения, — сказал Вольф.

Гонсалес яростно вытаращил глаза.

— Предположения?

— Да. Вы считаете, что Питерс растерзан медведем. Но это мог сделать и кто-то еще.

Сержант недовольно вздохнул и, не удостоив Вольфа ответом, снова переключил свое внимание на Неймана.

— Вы что-нибудь слышали? Что-нибудь видели?

Нейман покачал головой.

— Ничего. Только кровь. Везде кровь.

Казалось, он вот-вот лишится чувств.

— Хорошо. Пока достаточно.

— Кто перенес сюда тело? — спросил Маршалл сержанта.

— Я. Вместе с рядовым Флюком.

— Где сейчас Флюк?

— На своей койке. И чувствует он себя довольно-таки хреново. — Сержант кивнул Филипсу. — Почему бы вам не проводить мистера Неймана обратно к себе?

Экберг выступила вперед.

— Я пойду с ними.

— Только другим ничего не говорите, — сказал Вольф. — Пока что.

Экберг посмотрела на него.

— Все равно придется.

— От этого только лишнее беспокойство, — возразил Вольф.

— Беспокойство вызывают слухи, — ответила она. — Которые уже идут.

— Она права, — сказал Гонсалес. — Лучше все рассказать.

Вольф по очереди посмотрел на обоих.

— Что ж, хорошо. Только не распространяйтесь о ранах.

— И предупредите, чтобы никто не выходил наружу, — добавил Гонсалес.

Экберг вышла следом за Нейманом и рядовым Филипсом. Глядя ей вслед, Маршалл заметил, что в ней кое-что изменилось. До сих пор она относилась к Конти и Вольфу весьма почтительно, но после гибели Питерса словно стала другой. Она не только нарушила субординацию, сообщив об убийстве ученым, но и теперь продолжала открыто бросать вызов начальству.

Он понял, что Вольф смотрит на него.

— В чем дело? — спросил он.

— Раз уж вы здесь, может, взглянете?

— На что? — не понял Маршалл.

— На труп. Вы ведь биолог?

Маршалл поколебался.

— Палеоэколог.

— Все равно. Пока не закончится метель и не прилетит самолет, мы поместим тело в холодильную камеру. Но сперва — почему бы вам не осмотреть его и не сделать первичное заключение?

— Я не патологоанатом. И у меня нет медицинского образования. Вам следовало бы позвать сюда Фарадея — он, по крайней мере, биолог.

— Я не прошу вас проводить вскрытие, — сказал Вольф. — Я просто хотел бы, чтобы вы взглянули на раны и сообщили нам ваше мнение.

— Мнение о чем? — впервые за все время вмешался в разговор Салли.

— Мог ли их нанести человек?

Гонсалес раздраженно нахмурился.

— Пустая трата времени. И так ясно, что тут поработал полярный медведь.