Тайны Кремля<br />Сталин, Молотов, Берия, Маленков

Не менее показательным оказалось и возвращение А. А. Жданова в Москву после трех с половиной лет отсутствия, опять же по решению ПБ — от 4 января 1945 года[454]. Ведь все то время, пока Андрей Александрович находился в Ленинграде, его высочайшее положение в партийной иерархии с каждым месяцем становилось все более сомнительным, ибо его обязанности в секретариате выполнял сначала А. А. Андреев, а затем А. С. Щербаков. Даже то, что в августе 1944 года Жданова назначили председателем союзной контрольной комиссии по Финляндии — низвели до уровня маршалов Р. Я. Малиновского и Ф. И. Толбухина, а затем еще и опального Ворошилова, подтверждало вроде бы явное: постепенный уход его с политической сцены. Указывало на то, что Жданов, возможно, остается членом ПБ и секретарем ЦК только до ближайшего съезда или пленума. И вот теперь, как всегда — вдруг, все изменилось. Волею случая Андрей Александрович всплыл из небытия, вернул себе все — и прежнюю должность, и прежний кабинет в здании на Старой площади. Но вернул лишь потому, что состояние здоровья Щербакова, к работе которого ни у кого не было ни малейшей претензии, резко ухудшилось. Больше не позволяло исполнять многочисленные обязанности даже номинально.

Беспрецедентный, несмотря ни на что, повторный взлет Булганина и Вознесенского, возвращение Жданова на работу в Москву стали одной крайней точкой, обозначившей новую расстановку сил в узком руководстве. Другой оказалось такое же резкое, внезапное падение Н. Н. Шаталина.

Его, многолетнего первого заместителя Маленкова в Управлении кадров ЦК ВКП(б), практически и формировавшего партийный и административный аппараты всей страны, 11 ноября 1944 года по решению ПБ отправили в почетную ссылку. Утвердили председателем Бюро ЦК по Эстонии[455]. Органа чрезвычайной, как и ГКО, партийно-государственной структуры, созданной исключительно для прибалтийских республик и Молдавии. Только для них четырех, где после освобождения предстояло не столько восстанавливать, сколько устанавливать заново советскую власть. Исподволь готовить так и не проведенную до войны коллективизацию, постепенно ликвидировать все еще сохранявшиеся частные мелкие розничную торговлю, предприятия сферы обслуживания. И главное, последовательно, решительно, настойчиво бороться с национализмом, не только окрепшим за годы оккупации, но и принявшим в Прибалтике крайне радикальную форму вооруженного сепаратизма. Только потому и было решено «в целях оказания помощи… в деле укрепления руководства партийными, советскими и хозяйственными органами» образовать не предусмотренные ни уставом партии, ни конституцией эти региональные бюро ЦК ВКП(б). Органы, включавшие уполномоченного союзных НКВД и НКГБ, первого секретаря нацкомпартии и главу республиканского СНК. Председательствовать же в бюро должны были присланные из Москвы люди, наделяемые всей полнотой власти.

Первым таким своеобразным прокуратором, для Литвы, стал М. А. Суслов, собственно лишь переменивший место службы, но не ее саму. Прежде всевластный первый секретарь крайкома в Ставрополе, он оказался теперь в той же роли в Вильнюсе. В тот же день, но в Таллин, получил назначение и Н. Н. Шаталин. Но даже то, что полтора месяца спустя, 29 декабря, он стал по совместительству еще и председателем бюро по Латвии[456], ничего не изменило в его положении подчеркнуто «задвинутого». Лишний же раз показало — подобная должность для Шаталина является демонстративным понижением — и утверждение на аналогичный пост в Кишинев, в марте 1945 года, совсем уж никому неизвестного партфункционера Ф. М. Бутова.

Но какое значение на расстановку сил в узком руководстве оказывало перемещение не входившего в него Н. Н. Шаталина? Ни для кого не являлись секретом его очень тесные отношения с Маленковым, их общие взгляды, полное взаимопонимание, поэтому падение столь надежного сотрудника, и особенно — вслед за понижением в должности еще одного безоговорочного сторонника линии Георгия Максимилиановича, «его» человека, но не в партийных, а государственных структурах, М. 3. Сабурова, выглядело слишком уж нарочитым. Означало бесспорный очередной удар по Маленкову, хотя и не прямой, а косвенный. По его престижу. По слишком уж возросшему влиянию, возможности с помощью соратников или просто союзников, даже временных, воздействовать на подготовку, принятие решений, претворение их в жизнь.