Тайны мадам Дюбуа

– Кохи рассчитывают, – неспешно продолжал он, – что я один из немногих влиятельных людей на пароходе, кто никоим образом не связан с немцами. И что передам информацию о взрывчатке и ее заказчиках во французское посольство, где примут необходимые меры и помогут Клаусу. Как-никак с помощью взрыва планируют сорвать именно встречу французской делегации с российским императором: я и мое начальство лично заинтересованы, чтобы все прошло гладко.

– Когда Клаус должен передать взрывчатку? – напряженно спросил Вальц.

– Во время остановки в Гельсингфорсе, когда пассажиры сойдут на берег для прогулки, а на пароходе останется лишь немногочисленный персонал.

До Гельсингфорса, ежели снова не случится эксцессов, осталось меньше суток в пути…

– Кто покупатель?

Вальц даже приблизился на полшага, столь сильно волновал его ответ. Но муж бесстрастно отозвался:

– Этого Кохи не знают. Их сын тоже. Покупатель сам выйдет на связь во время стоянки.

– Но это один из пассажиров?

– Полагаю, что да.

Вальц снова не поверил – или поверил не всему:

– Сдается мне, Кохи лукавят. Или вы недоговариваете, месье Дюбуа! Придется самому с ними потолковать.

– Они будут все отрицать, разумеется, – Жан чуть повысил голос, потому что Вальц уже шагнул к двери. – А если те, кто за ними следит, почуют опасность, мальчишку могут и убрать. Вы же не хотите потерять ключевого свидетеля, господин обер-лейтенант?

Вальц замешкался.

– Кровопролития я не хочу, – ответил он твердо.

У меня чуточку отлегло от сердца после его слов. На крайние меры Вальц идти был не готов, и слава Богу. Жан бесстрастно скользнул взглядом по моему лицу, а Вальцу протянул неровно оборванный лист бумаги:

– Это список тех, кто следит за Кохами. Их приметы – все записано со слов Кохов. Плывут вторым классом, все немцы. На вашем месте, я бы аккуратно изолировал их всех и допросил. Потому как они-то наверняка знают, кто из пассажиров собирается купить взрывчатку у Клауса. А уж потом можно взяться и за мальчишку.

Покуда Вальц бегло просматривал список, Жан снова бросил на меня взгляд – я молчала, сжимая в опущенной руке револьвер.

– Это ничего не значит! – Вальц заметно нервничал, изучая список, – это могут быть простые наемники, это не доказывает, что взрыв в Кронштадте планирует немецкая сторона!

– Я тоже так думал, – кивнул мой муж, – но факты говорят об обратном. Допросите их всех и узнаете точно: к чему гадать?

– Не учите меня проводить розыскные мероприятия, – огрызнулся Вальц. И, прежде чем выйти из каюты, озвучил главное. – Так что же, Эспозито, этот итальянец, не при чем?

– Он не итальянец, – пожал плечами муж, – это уже очевидно. Он частный детектив, которого наняла Жанна Гроссо, чтобы решить личные проблемы. Но ко взрывчатке он и впрямь отношения не имеет.

Я не видела лица Вальца: он стоял спиной ко мне. Только когда, поравнявшись с моим мужем, он повернулся в профиль, я отметила его холодный и крайне недружелюбный взгляд, обращенный к Жану. Жан, впрочем, отвечал тем же. Уже в дверях Вальц все-таки обернулся ко мне, и опять я убедилась, что на меня он смотрит куда теплее.

Хотя это в моей руке был сжат револьвер и, пойди сей разговор по иному сценарию – не сумей Жан убедить Вальца, я бы выстрелила. Клянусь! Я бы ненавидела себя за это и никогда бы не простила, но позволить ему арестовать нас, лишить своих детей детства я не могла. Им и так не очень повезло с родителями…

Но Вальц все-таки ушел невредимым. Те немцы, наемники они или нет, к утру будут допрошены и наверняка даже появится новая информация. Но не о том я думала, когда муж на ключ запер дверь за Вальцем.

Всхлипнув чуть ли не со слезами, я бросила Жану на грудь. Обессилила, прижавшись к нему, и решила, что хотя бы на пару минут могу дать волю чувствам – а уж потом возьму себя в руки.

– Ведь Кохи указали на Эспозито? – нервно спросила я. – Зачем ты его покрываешь? Зачем солгал Вальцу?!

Вместо ответа Жан мягко вытянул из моих рук револьвер, который я все еще зачем-то сжимала:

– Отдай-ка мне его, милая. Я научил тебя пользоваться этой игрушкой, но, должно быть, позабыл сказать главное: брать его в руки следует лишь в крайнем случае.

– Разве это был не крайний случай?!

– Пока нет, – Жан как ребенка гладил меня по голове, пытаясь успокоить. – Осталось немного потерпеть. Завтра, ближе к полудню, у входа в порт Гельсингфорса, к «Ундине» приблизится лодка с берега. Нас заберут – и все закончится.

– Ближе к полудню? Но пароход прибывает в Гельсингфорс только в три – и тогда состоится передача взрывчатки! Ты все-таки солгал Вальцу?!

Мужу упрек не понравился. В обычной своей манере он даже попытался отшутиться:

– Не солгал – лишь не сказал всей правды. Не забывай, что он Вальц друг нам и не приятель, чтобы быть с ним откровенными.

– А Эспозито что же?.. – запальчиво начала я и вдруг почти с удивлением осознала: – …друг?

– Сомневаюсь. Маловато у нас друзей на свете, увы. Однако, – он ласково погладил меня по щеке, – начальство у нас с господином Эспозито общее. И Клаус, разумеется, должен попасть к русским, а не к немцам. Он ведь и впрямь ключевой свидетель.