Тайны моей сестры

Она кивает, и я вижу в ее взгляде – она понимает, что зашла слишком далеко. Выпив, она всегда становится остра на язык, но действие алкоголя уже заканчивается, и скоро ее будут мучить угрызения совести. Все время одно и то же.

– Как вообще дела? – наконец спрашивает она. Молчание стало слишком гнетущим, и она пытается меня задобрить. Вероятно, скоро попросит купить ей выпить. – Выглядишь не очень.

Я смотрю на нее, на мою младшую сестренку, которую я все детство защищала, и на мгновение испытываю острое желание все ей рассказать. Слова почти слетают с языка, но затем я вижу ее дрожащие руки и передумываю.

– Все нормально, – отвечаю я. – Просто недавно переболела простудой.

– Это все твои поездки не пойми куда, – скривив губы, говорит она. – Кто знает, что ты могла там подцепить? Вечно по новостям что-то такое крутят. Что там недавно было? Эбола? Нужно быть осторожнее.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь не раздражаться. Запах становится нестерпимым.

– Я здорова, – говорю я. – Просто немного устала.

Она пожимает плечами, и несколько мгновений мы сидим в неловкой тишине.

– Надо еще выпить, – говорит она, вставая с кресла. – Будешь?

– Мне бы стакан воды, – отвечаю я. – Если не сложно.

Я стараюсь сохранять дружелюбие, но голос звучит грубо. Однако Салли, похоже, не замечает.

– Пошли, – зовет она, шагая к двери.

Я следую за ней в гостиную. Здесь чище; на камине стоят вазы со свежими цветами, а на подлокотнике дивана лежит небольшая стопка бумаг. Видно, что Салли превратила веранду в свое логово, в укрытие. За всем остальным домом, похоже, следит Пол, и проваливаясь в мягкое кресло, я испытываю к нему прилив жалости. Как же ему, должно быть, одиноко в этом большом доме без детей и привидением вместо жены.

– Есть новости от Ханны? – спрашиваю я, когда Салли возвращается с напитками. Я заранее знаю ответ, но чувствую, что должна спросить. Она протягивает мне стакан воды, берет свою кружку с чем-то, по запаху подозрительно похожим на вино, и садится на диван напротив меня. Трясущимися руками подносит кружку к губам и жадно глотает.

– Есть только одна причина, почему Ханна могла бы выйти на связь или вернуться, – говорит она, прижимая кружку к груди. – Чтобы увидеть бабушку. Теперь, когда мама умерла, можно сказать, что Ханна тоже.

– Но Ханна не знает, что мама умерла, – говорю я ей. – Откуда?

– Это первое, что она спросила, когда позвонила в прошлый раз, – не слушая меня, с горечью продолжает Салли, – «Как бабуля?» Не «как у тебя дела? Извини, что заставила волноваться». Нет, ее интересовала только ее проклятая бабуля.

– Они были очень близки, – говорю я. – Ее можно понять. Она должна знать, что произошло. Мама бы хотела, чтобы она знала.

Салли трясет головой.

– Если бы ты только знала женщину, которую знала я, – говорит она. – Такое чувство, что у нас с тобой разные матери. Она превратила мою жизнь в ад. Что бы я ни делала, все плохо. Ты сдала все экзамены и стала известной журналисткой. Ты была ее любимицей. В то время как я только и смогла, что родить, но даже тут, по ее мнению, я умудрилась налажать по полной.

– У тебя есть Пол, – говорю я ей. – Он хороший человек.

– Да что ты знаешь?! – вспыхивает Салли. – Мы с Полом? Все кончено. Он теперь и дома-то не бывает. Видеть меня не может.

Я не могу больше смотреть, как она себя жалеет.

– Разве можно его в этом винить, Салли? Не так-то просто жить с алкоголичкой. Тебе ли не знать. Ты ведь в курсе, что есть места, куда можно обратиться за помощью?

– Ох, не наседай на меня, – говорит она, резко вставая с кресла. – Ты заявляешься спустя столько лет и думаешь, что можешь указывать мне, что делать? Мы уже не дети, Кейт. Я могу сама решить.

Взяв кружку, она идет на кухню. Я слышу, что она наливает себе еще, и сердце у меня сжимается.

– Так что насчет Ханны? – спрашиваю я, когда она возвращается. – Если бы ты попыталась с ней связаться, протянула оливковую ветвь, может, вы бы и помирились.

– Ха, – говорит она с ухмылкой, так похожей на отцовскую, что у меня по коже пробегают мурашки. – Думаешь, Ханне есть до меня дело? Не смеши меня. Она терпеть меня не могла. Заявила, что я сломала ей жизнь. Только этого мне не хватало, чтобы эта девчонка вернулась и начала все усложнять. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Но она же твоя дочь, – возражаю я, делая глоток воды, чтобы успокоиться. – Ты ведь наверняка хочешь знать, что с ней все в порядке.

– Ох, не начинай! – кричит она, ударяя кулаком по диванному подлокотнику. – Все с ней нормально. Греется на солнышке на каком-нибудь проклятом острове. Мы знаем, что с ней все в порядке благодаря твоему большому расследованию, помнишь? Вот любишь ты совать нос куда не надо, Кейт.