Тайны ночных улиц

Разбрызгивая вязкую осеннюю грязь, всадники влетели на главную улицу городка. Уютного городка с аккуратными фахверковыми домами и белой кирхой на возвышенности. И тут же растаяли в тумане. Словно ими был дан зарок не переступать некой границы. До поры.

Ко времени, когда взмыленных коней расседлали, развели по стойлам и задали питья и корма, над городком сгустились сумерки.

Аксель оглядел внутренний двор постоялого двора: высота стен и крепкие створки ворот внушали определённую надежду пережить грядущую ночь. Разумеется, если враг не бестелесен.

Семь человек, знающие, с какой стороны браться за меч и мушкет – немалая сила. Семь… Нельзя сказать, что Аксель слишком уж переживал о случившемся со здоровяком-пехотинцем. В конце-то концов, мушкетёр был мутным типом, да и смотрел будто бы с угрозой. С другой стороны, восемь клинков лучше, чем семь. Арифметика, чтоб её. Можно, конечно, вооружить Элке. Аксель болезненно поморщился в ответ на собственную мысль: после бешеной скачки девица всё еще пребывала не в себе. Шла, куда говорили. Стояла там, куда указывали. Смотрела на всё широко раскрытыми глазами и… молчала. Молчание пугало солдат и раздражало Акселя. Догадка, что выжившая горожанка знает нечто, что могло бы объяснить происходящую дьявольщину, казалась правильной.

«Какого ты молчишь? – Аксель грязно выругался про себя. – Что должно случиться, чтобы ты заговорила?»

Вздохнув, Аксель побрел через двор ко входу в гостевой зал.

– И что теперь, а, капитан? – издевательский окрик шотландца застал его у двери. – Нас стало меньше. По лесам кружат мёртвые твари. Есть мысли, как нам выбираться из этой задницы?

Аксель медленно повернулся. Рыжий наёмник стоял у коновязи, вызывающе уперев руки в бока. Очередной вызов? Время было выбрано чертовски неудачно: весь маленький отряд находился на улице.

– Для начала нам стоит пережить ночь. – Аксель сделал несколько шагов вперед, сокращая дистанцию. – Утром придумаем, как быть. Девушка, которую мы спасли, может помочь…

– Помочь? – шотландец издевательски расхохотался. – Полоумная? Или того хуже – ведьма?

– Заткнись! – Аксель успел заметить, как при упоминании Элке все мелко перекрестились. – Она тут ни при чём!

– Ой ли? – рыжий тоже двинулся вперёд. Теперь их разделяло не больше пяти шагов.

«Горские ублюдки мастера кидать железки».

Пять-семь шагов – практически идеальное расстояние…

– Чего ты хочешь, Абелард? – Аксель старался говорить мирно, но скрыть нотки металла удавалось плохо. – Ждёшь от меня решения? У меня его нет. Повторю: переживём ночь – тогда и будем думать, что делать.

– Сначала доживи до этой ночи, дворянчик!

Рыжего выдали глаза. Аксель успел заметить мелькнувшую в зрачках искру до того, как рука шотландца метнулась под полу плаща. Рывок! Короткий пинок в голень. Шпагу из ножен! Удар!

Искра потухла, так и не породив пламя. Наёмник засипел, стараясь втянуть воздух. Затем зашарил руками по горлу, стараясь удержать стремительно вытекающую вместе с кровью жизнь. Жалко, совсем по-детски всхлипнул и подрубленным деревом упал в истоптанную конскими копытами грязь.

Аксель вытер испачканную кровью шпагу о плащ убитого и, не говоря ни слова, медленно пошёл к двери. Спину жгло от взгляда пяти пар глаз, но шестым чувством он понимал: всё, что он сделал – правильно. Теперь солдаты в его руках. По крайней мере, ещё на день. Дальше загадывать глупо.

Они разожгли огонь в большом очаге и под завязку накачались шнапсом, чтобы унять дрожь. Это помогло, но не то, чтобы очень: Аксель ощущал тягучий, вяжущий страх. Страх неизбежного. Страх чуждого. Он был уверен: то же самое чувствует каждый из крохотного отряда. Это… странным образом роднило. Иногда страх скрепляет лучше любого известкового раствора.

«Может, именно это и позволит выжить. Страх и смерть смутьяна».

Тело буйного шотландца лежало тут же, под скамьёй, в дальнем углу зала. Аксель сам распорядился занести труп внутрь. Кто знает, какие духи могут в него вселиться там, снаружи? И чем это обернётся. Так что против распоряжения никто не возражал. Больше того: шестое чувство не обмануло Акселя: отряд действительно отныне был его. Работа Волдо? Надежда на то, что именно он, Аксель Бьерклуд, сумеет вывести их из дьявольского селения? Или принятие власти сильной руки? Война любит волков, не так ли? А правит волчьей стаей самый решительный и могучий. К сожалению, тоже лишь до поры. Пока не найдётся кто-то сильнее. Или пока вожак не совершит ошибку.

«А я её не совершу. Не теперь. Только не теперь».