Тайны ночных улиц

Смертная жизнь таяла остатками сновидений, чувства исчезали, будто их никогда и не было, прошлое забывалось. Яга прожила и забыла очередную жизнь по эту сторону. Ведьме, хозяйке леса, охранительнице границ царства Смерти, не пристало привязываться к кому-либо, не пристало иметь слабости или надеяться на счастливый конец.

Виски заломило от боли, перед глазами вспыхнула картинка: чьё-то лицо, голубые глаза и тысячи веснушек… она смотрела и не видела, слишком много солнца…

Будущее нельзя изменить, потому что его ещё нет. И всё же зачем-то к ней иногда являются эти видения. Что оно значит в этот раз? Кто это, друг или враг?

– Рад приветствовать, хозяйка, – Алексей тяжело поднялся из-за дубового стола ей навстречу, кустистая рыжая борода свесилась почти до пола

– Леший, тут как тут, старый хрыч, – колдовской взгляд на мгновение уколол; впрочем, Яга быстро взяла себя в руки: союзниками не разбрасываются. – Чем обязана?

– Не сочти за вопиющую наглость, но дело безотлагательной срочности, – он махнул мощной рукой, и служанка, которая тенью следовала за своей госпожой, после её одобрительного кивка скрылась за дверью.

Яга прислушалась к окружающему миру, провела языком между губ, словно пробуя воздух на вкус: несколько часов до осеннего равноденствия, места крайнего севера, погода нелётная.

– Конец мира наступает?

– Не скалься раньше времени, – леший нахмурился, кинул взгляд на часы и тяжело выдохнул: – Магический огонь пропал. Незнамо как, взял и пропал. Скоро Чернобог с Марой явятся, а костра нет, и мировую ось во владения им не отдать. Вот тогда-то аккурат все вместе и поскалимся в поисках пятого угла.

Яга передёрнулась от фантомной боли в ноге, невольно сжала пальцами костлявое бедро.

– А эта тут на что? – ведьма пренебрежительно кивнула в сторону худющей бледной девушки в обтягивающем зелёном платье; узкий подол так и лип к ногам, словно вторая кожа.

– Свидетельница. Она и притащила этого Ваньку. Ему, значит, велели всё как по уму сделать, а он спокойненько пролежал ушибленный возле дровишек, и того… – Алексей грузно опустился на стул, махнул рукой: – Марфа, не сиди, тащи сюда мальчишку.

Не гневайся, хозяйка, дело было так.

За три дня до праздника мы, честь по чести, нашли деревенского простачка – тьфу ты, героя – Ивана. Мальчишка смышлёный, но ленивый и, как сейчас говорят, инфантильный. Нам-то без разницы. Сказали, что работу предлагаем, всё подготовили. Всего-то и нужно было три дня в деревянном домишке на заговоренной еде посидеть, в баньке очиститься, из деревяшек огонь высечь да костёр поджечь. На деревяшки любо-дорого смотреть было! Беленькие, ровненькие, на одной девица повесилась, другая мальчишку из болота на себе вытащила. Лично выбрал по лесу-то. Так вот, сначала всё хорошо было. Дурачок – тьфу ты, герой! – согласился; три дня прошло, в баньке омылся, огонь высек. Мы, стало быть, всех отогнали – людей и нелюдей, – сами невдалеке периметр охраняли, как вдруг – крик! Глядь – Марфа стоит над мальчонкой, надрывается, а тот возле костра с ушибленной головой. Факел в двух шагах, огня нет.

Выручай, Яга, сама знаешь: житья нам не будет спокойного, коль эти явятся, а мы их лесом пошлём, пропади пропадом, вот такая вот несмешная шутка.

– Что вы мне голову морочите?! – накопившееся раздражение вспыхнуло, словно сухой хворост летом. – Мальчишка и украл поди или потерял, да прикинулся идиотом. А вы уши-то развесили и под носом ничего не нашли.

Алексей посуровел, но возражать ведьме не стал. Он-то сам нечасто из людского мира отлучается, да и то вспоминать лишний раз перерождение – страх за душу хватает: больно, мерзко, студёно. А Яга туда-обратно волей-неволей частенько переходит, и проклятье каждый раз подбирает новый сценарий: ногу то кромсают, то сжигают, то отпиливают наживую.

– Прости дураков, хозяйка, не смогли.

Марфа тихо скользнула в зал, втягивая за собой мальчишку лет тринадцати-четырнадцати. Да где мальчишка-то, право слово? Какой-то недокормленный ребёнок – без слёз смотреть невозможно. В былые времена такого даже на лопату сажать смысла не находилось, обуглится в печи до косточек и всё. Разве что в суп…

Ведьма отмахнулась от приятных воспоминаний, ухватила мальчишку за плечо и пригвоздила его к месту взглядом.

– Где огонь? – спросила мягко и тихо, однако возникло ощущение иголочки под ногтем, которая пока только примеривается к уколу. – Куда дел?

– Не помню, тётенька, – мальчишка паясничал и как будто не ощущал гнетущей атмосферы. – Кто-то по голове ударил, наверное, поэтому не помню.

– Надо же, как удобно.

Худой, жилистый, угловатый. Вихры во все стороны торчат. И во взгляде что-то мелькает такое – непростое. Знает, паршивец, что-то. Знает и молчит. Мальчик с привкусом виски и льда.

Яга топнула костью о пол, и мальчишка кулем свалился ей в ноги. Она топнула ещё раз, и он застонал, будто на него сверху наваливают тысячи камней.

– За что, тётенька?! – Иван судорожно дёргался, то ли пытаясь поднять руку, то ли отползти.