Тайны ночных улиц

– Подожди, – и потащила его за собой по коридору.

Пальцы её были холодными, и Никита поразился: как она не замёрзла в такой лёгкой одежде? От растерянности он, не сопротивляясь, посеменил за ней. Она обернулась и шепнула:

– Здесь надо тихо.

Она прижала к губам палец и дальше пошла на цыпочках. Непонятно почему подчиняясь ей, Никита тоже стал двигаться крадучись. Они преодолели длинную кишку коридора, миновав несколько закрытых дверей, и, наконец, вошли в единственное освещённое помещение: кухню. Большая, квадратная, с некрашеным деревянным столом, парой шкафов и – Никита вытаращил глаза – настоящей печью у стены.

Хмара, внезапно смутившись, выпустила его руку и подошла к печке. Достала из подпечья пару поленьев, открыла заслонку и сунула их внутрь. Никита смотрел на её узкую спину и чувствовал, что, несмотря на царящее в кухне тепло, его пробирает озноб, не имеющий никакого отношения к температуре.

Девушка выпрямилась и повернулась. От жара печки она раскраснелась и выглядела оживлённее. Никита сглотнул и от неловкости ляпнул совсем не то, что хотел:

– Почему ты без очков?

Она делано-небрежно бросила:

– Линзы.

– Цветные?

– Почему? – удивилась она. – Прозрачные.

– А… где твоя обувь?

– Обувь? – Хмара опустила взгляд на свои ноги, будто только теперь заметила, что они босые. – Обувь, да… я сняла.

Она бросила взгляд куда-то за стол. Никита посмотрел туда же. Под окном валялась пара поношенных кроссовок. Рядом на стареньком венском стуле висел голубой свитер, а на сиденье притулились толстые вязаные носки. Ей что, было так жарко? Никита сморщил лоб и твёрдо сказал себе, что это не его дело. Он здесь не для того, чтобы гадать. Ему не важно, почему эта странная, удивительным образом преобразившаяся девчонка решила раздеться в собственном доме. Может, она хотела принять ванну? Никита сообразил, что мысли забрели не туда, а воображение уже рисует картины довольно разнузданные. Он помотал головой. Перед глазами возникла спальня родителей. Сцепив зубы, Никита удержался и не застонал, лишь протяжно выдохнул.

– Хма.., – решительно начал он и осёкся.

Нет, не мог он называть её Хмарой!

– Марина!

Она вскинула на него изумлённо-радостные глаза.

– Да, Никита, конечно! Сейчас.

Она подхватилась, стремительно обула кроссовки и надела свитер – как будто нырнула. Её движения, несмотря на порывистость, были удивительно изящны. Никита следил за ней распахнутыми глазами, в голове шумело.

– Скажи ей.

Никита почувствовал, как задрожали руки, притянул к себе ближайший стул и рухнул на него.

– Ну же!

– Я… не могу, – прошептал Никита, обессилено мотая головой.

В мозгу раздалось разъярённое шипение. Желудок скрутило – как будто раскалённая колючая проволока взрезала его изнутри.

– Что не можешь, Никита? – удивлённо спросила Марина.

– Я…

Налетевший порыв ветра ударил в окно – словно камнем. Даже за закрытыми ставнями было слышно, как лупит по железной крыше внезапно хлынувший ливень. В трубе загудело, облачко сажи вырвалось из-под вьюшки. Марина вздрогнула и бессознательным жестом протянула руки к Никите. Синяя жилка на тонкой белой шее билась загнанной птицей. Он, задыхаясь, вскочил со стула.

– А-а-у-а! – оглушительный, страшный вой дьявольским соло ворвался в демоническую симфонию бури.

Сердце заколотилось, словно решило внести свою лепту, исполнив партию тамтама. Никита оглянулся. Вой нёсся из-за закрытой двери в середине коридора.

– Что… кто там? – прохрипел он.

Побледневшая Марина зажимала рот кулаком.

– А-а-и-а! – вновь грянул вой.

Никита похолодел: он узнал голос. Именно он хозяйничал в голове этой ночью! Да что здесь происходит?!

– А-и-на! – пронзительно взвыло за дверью.

Снаружи раздался грохот, сквозь щели в ставнях ослепительно блеснул свет молнии. Лучи будто прорезали пространство кухни и торжествующе заплясали в тёмном коридоре. Марина всхлипнула.

В Никите что-то перевернулось. Он вдруг понял, что её испуг значит для него больше, чем его собственная боль, едкой кислотой обжигающая внутренности. С ошеломляющей ясностью он осознал, что хочет – должен! – защитить её.

Принятое решение как будто заставило боль отступить. Словно со стороны, Никита увидел, как испуг на его лице сменяется мрачной решимостью, как расправляются плечи и сжимаются кулаки. Неизвестно откуда взявшимся покровительственным, властным жестом он отодвинул с дороги Марину и шагнул к дьявольской двери.

– Нет, Никита, стой! – взвизгнула Марина и бросилась к нему.

Он подхватил её и прижал к себе. Надеясь, что она не заметит бьющей тело дрожи, Никита веско сказал:

– Надо выяснить, что там.

– Не надо, – пролепетала она. – Я и так знаю.

Она знает, что за чертовщина творится? Нет, конечно, девчонка просто в шоке. В комнате наверняка какая-то… дыра в стене, к примеру. Ветер туда влетает и воет. А страшно – потому что гроза. Может, в дыре ещё что-то застряло и вибрирует. Никита положил руку на голову Марины и осторожно погладил.

– Это бабушка, – сказала она, пряча лицо в ворот его куртки.

– Какая… бабушка? – опешил Никита.