Тайны Парижа. Том 2

Он собрал золото, разложенное на игорном столе, и положил его себе в карман, затем обернулся к Мор-Дье, которого он, как и все, принял за англичанина.

— Милорд, — холодно сказал он ему, — я к вашим услугам.

Мнимый баронет наклонился к своему секретарю, который все время, пока они были в казино, не отходил от него.

Секретарь перевел англичанину слова виконта.

— О, yes! — ответил он.

Он вышел из игорной залы, виконт последовал за ним.

Несколько любопытных вышли вслед за ними, остальные продолжали играть, а банкомет начал вновь тасовать карты, нисколько не смутившись происшедшим инцидентом.

Англичанин остановился в маленькой зале, где играли в вист, и при помощи своего переводчика сказал виконту:

— Сударь, я был другом Альфреда и приехал из Константинополя единственно для того, чтобы убить вас.

— Я готов драться, — сказал виконт. — Завтра утром, если вам угодно.

— Нет, сейчас же.

— Это немного трудно, — ответил виконт. — Полиция будет следить за нами и не даст нам выехать из города.

— Мы будем драться при закрытых дверях…

— Где?

— В отеле, в моей комнате.

Виконт отступил назад и с удивлением посмотрел на англичанина.

Последний прошептал: «Эксцентрик!»

Это слово положило конец всяким вопросам.

Мнимый баронет, признаваясь в своей эксцентричности, оправдывал свой оригинальный вызов и желание, еще более оригинальное, драться в комнате гостиницы.

— Ну, что ж! — сказал виконт. — Так как оскорблен я, то право выбора оружия принадлежит мне.

Секретарь перевел.

— О, yes! — согласился англичанин.

— Есть у вас секунданты?

— Нет.

Сказав это, де Мор-Дье оглянулся вокруг и поклонился двум молодым людям, которые играли в шахматы и прервали свою игру, чтобы послушать, чем кончится разыгравшаяся ссора.

Англичанин сказал несколько слов своему секретарю. Тот подошел к молодым людям.

— Господа, — сказал он им, — многоуважаемый баронет сэр Артур Кин будет вам очень признателен, если вы согласитесь быть его секундантами, потому что он дерется с виконтом де Р.

Столько же из любопытства, сколько и из вежливости, молодые люди поклонились в знак согласия и прекратили игру в шахматы, готовые последовать за де Мор-Дье.

В это время виконт вернулся в большую залу и скоро вышел оттуда с двумя уже пожилыми господами, с орденами, с седыми усами и военной выправкой.

Все шестеро направились к гостинице «Орел», которая находилась недалеко от казино, на Большой улице.

Де Мор-Дье, прописанный в книгах отеля под именем сэра Артура Кина, занимал прекрасный номер в первом этаже. Обширная зала примыкала к спальне..

В нее-то он и провел своего противника и секундантов.

Две пары шпаг, лежавшие на диване, свидетельствовали, что барон приехал в Гамбург с единственным желанием драться там на дуэли.

Секретарь зажег свечи в канделябрах, стоявших на камине, и два бра, помещавшихся по сторонам зеркала, и зала осветилась как бы для бала.

После этого секретарь вышел.

Виконт и де Мор-Дье начали раздеваться. Секунданты вымеряли шпаги.

— Пожалуйте, господа, — сказал один из секундантов виконта.

Противники скрестили шпаги и стали нападать друг на друга с одинаковым ожесточением и ловкостью. Они оба были «Друзьями шпаги» и оба знали самые тонкие приемы этой ужасной науки, при помощи которой они искали счастья.

— Виконт, — сказал мнимый англичанин, заговорив вдруг по-французски и, видимо, рассчитывая на волнение и удивление, которое он произведет этим на своего противника, — помните вы полковника Леона?

Де Мор-Дье рассчитал верно.

Виконт так изумился, услышав, что человек, которого он принял за истого англичанина, вдруг заговорил с ним по-французски и произнес имя полковника, что сделал неловкий прием, вскрикнул и открыл себя для удара противника.

Барон вытянул руку, и секунданты считали уже виконта убитым, но тот внезапно отскочил, и хотя шпага противника коснулась его, но вместо того, чтобы проткнуть ему грудь, скользнула по боку.

— Ах, предатель! — прошептал виконт.

Он отпарировал удар и пронзил барона насквозь. Последний был так уверен в своем ударе, что и не подумал прикрыть себя.

Де Мор-Дье упал, пораженный насмерть.

— Виконт, — прошептал он, — мы должны были убить друг друга. Я барон де Мор-Дье.

— Мор-Дье! Вы? — вскричал виконт.

— Да, — пробормотал барон, причем на губах у него выступила кровавая пена. Потом он протянул руку и указал на бумажник, лежавший на столе.

— Это для молодой женщины, у которой вы убили возлюбленного, — сказал он.

Виконт с ужасом смотрел на человека, который был его другом и которого он не узнал.

— Но это невозможно! — вскричал он наконец. — Вы не барон де Мор-Дье.

— Я был им, — ответил барон, который счел забавным умереть, произнеся себе надгробную речь.

Губы его скривились в улыбку, и он испустил последний вздох.

XLI

Во время похорон барона де Мор-Дье в Гамбурге банкомет произнес на его могиле следующую странную надгробную речь: «Вот первый иностранец, который умер не вследствие неудачной ставки в „trente-et-quarante“.

Фульмен и лорд Г. находились в Париже.