Тайны Парижа

– В самом деле… – пробормотал капитан. – Вы были у меня?

– Придя к вам, я нашел кровать пустою и заключил, что мигрень и сильное нервное возбуждение явились неизбежными следствиями состояния, в котором вы находились несколько часов назад, и что вы вышли на воздух освежиться.

– Правда, – ответил капитан, ухватившись за предлог, который подсказал ему его собеседник, чтобы объяснить свою ночную прогулку.

– Однако, – продолжал граф Арлев, – странно, что вы пошли освежиться в коридор; быть может, у вас явилась фантазия посетить комнату, в которой вам сделалось дурно сегодня ночью?

Гектор Лемблен почувствовал, что краснеет.

– О, разумеется, нет, – сказал он, – хотя у меня было сначала это намерение… Но я захотел быть мужчиной и победил свое горе… Однако, – поспешил прибавить капитан, желавший скрыть свое смущение и уклониться от разговора на эту тему, – теперь я чувствую себя прекрасно и пойду спать. Добрый вечер, майор, или вернее, доброго утра.

Капитан поклонился майору Арлеву и прошел мимо, в то время как последний обменялся быстрым взглядом с Жерменом и вернулся в свою комнату.

Три часа спустя после неожиданной встречи с графом Арлевым Гектор Лемблен, выйдя из своей комнаты, направился к помещению, которое занимал его гость.

Майор и Дама в черной перчатке давно уже встали и приветствовали Гектора Лемблена улыбкой. Капитан помолодел лет на десять. Человек, еще накануне казавшийся стариком, превратился теперь в молодого человека. Капитан хотел нравиться, хотел быть любимым. В этом состоял весь секрет произошедшей в нем перемены.

Он галантно поцеловал руку Даме в черной перчатке, пожал руку майору и сказал с грустной улыбкой:

– Я пришел загладить свою вину и поблагодарить моего доктора и мою прекрасную сестру милосердия и предложить себя в их распоряжение для отыскивания шкатулки.

– О, нет, позже, – сказала Дама в черной перчатке, бросив на капитана обаятельный взгляд, приведший его в окончательное смущение. – Вы еще недостаточно окрепли…

Гектор Лемблен ответил грустным тоном:

– Я почерпнул силу в слабости и клянусь вам, сударыня, что я войду, не колебаясь, даже не волнуясь, в комнату, где умерла моя возлюбленная жена…

– Капитан говорит правду, – заметил граф, – прилив силы всегда наступал вслед за слабостью, и нужно воспользоваться моментом спокойствия, чтобы покончить дело со шкатулкой.

– Так идемте, – сказала Дама в черной перчатке. Она встала и оперлась своею беленькой ручкой на руку капитана, вздрогнувшего от этого прикосновения. Только теперь он заметил, что одна рука молодой женщины была, как и накануне и в тот вечер, когда он встретил ее в первый раз, в черной перчатке.

– Сударыня, – сказал он ей вполголоса, когда они выходили из комнаты, чтобы отправиться в комнату, где находилась шкатулка, – позвольте мне задать вам, быть может, несколько нескромный вопрос?

– Спрашивайте, – сказала она, улыбнувшись.

– Разве у русских в обычае носить перчатки на одной руке?

Дама в черной перчатке содрогнулась, и капитан почувствовал, как дрожит ее рука, майор обернулся и резко заметил капитану:

– У каждого, сударь, есть своя тайна. Эта черная перчатка – тайна этой дамы, тайна, которой она не может открыть вам.

Капитан закусил губу, украдкой взглянул на молодую женщину и заметил, что она бледна, как смерть.

– Идемте скорее! – сказала она, ускорив шаги. Гектор Лемблен, задумавшись, вел своих гостей той же самой дорогой, как и накануне, открыл, не колеблясь, дверь и пропустил майора и Даму в черной перчатке вперед.

Накануне, как уже помнит читатель, Жермен сдвинул кровать с того места, где, по описанию генерала де Рювиньи, должна была находиться шкатулка. Капитан взял лом и молот, оставленные Жерменом прошлой ночью, и без малейшего труда вынул квадрат паркета.

Генерал сказал правду. Под квадратом было углубление, в котором должна была находиться железная шкатулка, которую капитан схватил дрожащей рукой в то время, как майор и Дама в черной перчатке внимательно следили за ним.

– Вот ваше состояние, – сказал русский дворянин своей спутнице, взяв шкатулку из рук капитана.

В шкатулке был маленький замок, а в нем торчал ключ. Майор повернул его и открыл шкатулку. Капитан с любопытством нагнулся над нею и, заглянув, вскрикнул.

XXXVI

Крик капитана, раздавшийся в ту минуту, когда была открыта шкатулка, не трудно объяснить.

Шкатулка была пуста! Или, вернее, в ней лежало только одно письмо вместо большой суммы денег, которую он ожидал там увидеть. Письмо с надписью крупными буквами было адресовано ему, капитану Гектору Лемблену.

Это было тем необъяснимее, что, по сообщению майора, письмо было написано двенадцать лет назад генералом бароном де Флар Рювиньи, а шкатулка находилась под полом, по крайней мере, лет пятнадцать.

А пятнадцать лет тому назад генерал, разумеется, не мог знать Гектора Лемблена, тогда еще простого подпоручика пехотного полка, и притом как мог он предположить, что подпоручик Лемблен женится впоследствии на его вдове и будет жить в его замке Рювиньи?

Однако на письме была следующая надпись: