Тайны Парижа

Это было делом одной секунды, но она показалась Арману вечностью, так как он ждал, что вот-вот тяжелый экипаж накренится и свалится в пропасть.

Бог спас, однако, графиню. Лошади не свернули с дороги и помчались галопом по новому направлению. В первый раз за все время они очутились наискось от Армана. Он схватил пистолет, прицелился в правую лошадь и выстрелил. Лошадь упала, убитая наповал. Другая протащила ее еще несколько шагов, и карета остановилась… Графиня была спасена.

С этого места дорога расширялась, и молодой человек мог подъехать к карете… Горничная лежала без чувств. Что касается графини, то она, несмотря на испуг, не растерялась и, прижимая к сердцу своего ребенка, воскликнула с таким выражением благодарности в голосе, которое трудно передать:

– Ах, вы мой спаситель… и моей девочки!

Арман соскочил на землю и, привязав коня к дереву, поспешил выпрячь лошадь, чтобы избежать новой катастрофы.

– Сударыня, – произнес он прочувствованным голосом, – мне кажется, сам Бог помог нам.

Арман был бледен. Графиня протянула ему руку.

– О, благодарю вас! – воскликнула она.

Часть V. Роман Фульмен

I

Несколько минут они молча смотрели друг на друга, оба взволнованные и трепещущие. Армана охватило странное ощущение, которое в науке называется «ретроспективным ужасом». Он взглядом измерял глубину бездны, куда каждую минуту могла слететь карета, и ни он, ни ребенок, который лишь смутно представлял себе ту опасность, которой они подвергались, ни сама графиня – не могли произнести ни слова. Это оцепенение, впрочем, длилось недолго. Их привела в себя мысль о несчастном кучере. Графиня вышла из кареты, дав понюхать соли своей горничной.

Арман отправился обратно по дороге и дошел до того места, где лежал кучер; он был мертв.

Арман окликнул его, приподнял, положил руку на его сердце и уверился, что он умер тотчас после падения.

– Он умер, – сказал Арман, возвращаясь к графине д'Асти.

– Боже мой! – вскричала она. – Как мне выразить вам мою благодарность, что было бы с нами без вас!

Арман улыбнулся.

– Разве вы уже не обещали мне вальс?

– Ах, это прелестно! – воскликнула она, становясь опять парижанкой, то есть шутливой в беззаботной сразу же после пережитой опасности. – Ну, что ж? Раз этой награды достаточно для вас, то я заставлю вас еще гордиться.

– Каким образом?

– Я буду вальсировать только с вами.

– Завтра?

– Всегда… весь сезон.

И она снова протянула ему руку.

– Берегитесь! – воскликнул Арман, осмелившись запечатлеть поцелуй на маленькой ручке, украшенной очаровательными розовыми ноготками. – Берегитесь, сударыня!

– Чего?

– Граф д'Асти убьет меня: он приревнует.

– Он? – воскликнула графиня с оттенком презрения, которого не могла скрыть.

И она прибавила насмешливым тоном:

– В таком случае вам осталось жить еще сто лет. «Вот оно что, – подумал молодой человек, ошибочно объяснив себе значение высокомерного тона, – графиня, кажется, питает весьма малое доверие к храбрости своего супруга».

Графиня улыбалась, Арман шутил. Будучи истыми парижанами, они забыли на миг и место, где они находились, и миновавшую опасность, и свое затруднительное и вместе с тем комическое положение, забыли все – до смерти кучера включительно. Но дождь полил снова как из ведра, и графиня спросила:

– Далеко ли мы от Бадена?

– В двух верстах.

– Что же мы теперь предпримем?

– Чтобы выбраться отсюда?

– Да.

– Я уже предлагал вам свои услуги в качестве кучера, а теперь повторяю свое предложение.

Он снял с убитой лошади сбрую и впряг своего благородного коня в смешной экипаж, который в Бадене называют каретой. Затем он, смеясь, обратился к графине со словами:

– Согласитесь, сударыня, что мой полукровный конь обладает прекрасным характером, если без малейшего негодования примиряется с обязанностью наемной клячи. Но вообразите себе подобный выезд в Елисейских полях.

– Как! – воскликнула графиня. – Вы сядете на козлы?

– Это необходимо.

– Но ведь идет дождь…

– Вы одолжите мне ваш зонтик.

Арман действительно вскочил на козлы и уверенной и смелой рукой пустил эту странную пару – клячу и коня в две тысячи экю – по крутой дороге, спускающейся к Бадену. Через час импровизированный кучер уже вез графиню по Лихтентальской аллее.

Граф д'Асти, зная, с какой стороны должна была подъехать его жена, прогуливался по аллее.

– Вот и мой муж, – заметила графиня, – остановитесь, пожалуйста!

Арман задержал лошадей. Граф подошел, до крайности удивленный всем происходившим.

– Друг мой, – сказала графиня д'Асти мужу своим нежным голоском, – поклонитесь моему кучеру с уважением, он, право, этого заслуживает.

Граф раскланялся, не понимая, каким образом Арман мог очутиться на козлах. Но графиня, которая на глазах света всегда показывала, что очень любит своего мужа, пригласила его сесть в карету, сказав:

– Теперь, когда вы поздоровались с этим господином, поблагодарите его: он спас нашу девочку и меня…

И она прибавила, обращаясь к Арману:

– Не довезете ли вы нас, любезный кучер, до дверей нашего дома?