Тайны парижских манекенщиц

Показ начинается с утренних платьев, только я демонстрирую семь или восемь. Затем коктейльные платья. Я обратила внимание на одно: «Оставите мне?» От Бальмена. Остальных оно не вдохновляет. Представьте себе платье в обтяжку (черная шерсть от низа до талии), которое переходит в корсет из черного атласа. Единственный атлас среди шерсти. Широкий отворот на груди, широкие плечи. В нем есть что-то китайское. Поверх надевается жакет с черными рукавами и крохотным воротником с переливающейся вышивкой. Я словно в цветах спускаюсь по трапу с корабля!.. Дополняю ансамбль черным шнуром, завязываю его на голове, и вонзаю в волосы перо длиной семьдесят сантиметров. Девчонки фыркают: «Ну ты даешь, Пралин! Неужели осмелишься? Вырядилась, как на маскараде».

Как же я забыла сказать о двух наших шляпницах, мадам Летеррье и мадам Смайл. Обе любезны до невозможности.

Мадам Летеррье в роговых очках, словно сошла со страниц романа Жюля Верна! Обе дамы, с которыми советуются по поводу моей «идеи китайского платья», недоуменно переглядываются: что скажет мистер Джонни?

Я не показывала это платье на репетиции и точно не знала, что с ним буду делать. Рассчитываю на вдохновение. Оно приходит в момент объявления по громкоговорителю. Диктора я проинструктировала… Слушайте: «Мадемузель Палайн, the well known Miss Cinemonde presents to you a Chiness dress…»[157]

Я выхожу мелкими шажками, припрыгивая, как совенок. Никаких трудностей, чтобы подняться по лестнице и спуститься с нее. Незадача в другом! К несчастью, я опустила голову. «Шляпка» падает мне на нос. Ударом возвращаю ее на место. Люди смеются, считая, что это заранее подготовленный трюк.

Только в центре сцены я приоткрываю жакет, чтобы показать декольте. Это гвоздь показа. Зал, вначале развеселившийся, теперь восхищается, аплодирует. Возвращаюсь мелкими поспешными шажками, как мадам Хризантема[158].

Аттракцион вечера, некий скетч[159], за который я слышу от невероятно серьезного Джонни комплименты. Этот скетч я пронесу через тысячи километров. Общий триумф обеспечен. Даже милые билетерши, в чудесных брюках небесной голубизны, дарят нам букеты полевых цветов и – Боже праведный! – шампанское. И отказываются что-либо принять от френчбьютис[160].

Нас приглашает консул Франции, потом американский консул.

Большое празднество у Курсель, графини, вышедшей замуж за бизнесмена, оба соотечественники. Они собирают в своем особняке тысячу должностных лиц Йоханнесбурга. Привычное существование: жуткая жара и феерия. Ночные заведения, коктейли, ночные заведения. Чтобы заработать немного денег в дополнение к контракту, мы согласились (сменяя друг друга) за два фунта за вечер проводить частные показы в «Касбе». «На мели»? Думаю, читатели пожимают плечами. Парижанки без денег в этой стране набобов?

Но кроме уважения, с которым к нам относятся, Джонни устроил за нами… настоящую слежку. Его полиция ежедневно доносит ему, как мы себя ведем. Если одна из нас покинет гостиницу или примет приглашение в неурочный час, разве только пожарных не предупреждают!

Визит на ферму Босса, затерянную на природе, в полутора часах езды по пыльной дороге. Большое бунгало на вершине красного холма. Вместо цепного пса старый лев! Африканки в кофтах. Завтрак под зонтами, а перед глазами фантасмагорическая панорама. Обезьяны жмут вам руки и прыгают на шею! Посещение «Золотых рудников». Нас предупреждают, что лучше надеть «грязные» брюки и пуловеры (у нас они чистые!) Зачем, если на нас напялят бело-голубые блузы, а голову повяжут шарфами. Лифты за миг спускают нас на двести метров. Под сводом рудника запах от факелов, атмосфера золотого… тельца? Золото! Золото! Да, эта серая плита и есть золото!

– Будет ваша, если поднимете!

Хитро! Стал бы он так говорить с Ригуло?[161]

Может, и эти булыжники! Чернокожие рабочие передают их друг другу под потоками воды. Несомненно, они пожелтеют! Другие рабочие с кайлами в руках, истекающие потом, рубят стенки. Впечатление, что здесь царит рабство, а это вызывает неприятные ощущения.

Нам дали таких булыжников. Свой я храню на камине. В городе нам дарят всякие безделушки.

Шестнадцатого июня прощаемся с Йоханнесбургом.

Нас перевозят в Кейптаун, красивый город с обширными садами, грандиозными авеню. Город похож на современные кварталы Каира. Два внимательных журналиста посвятили себя Даниель и Пралин. Благодаря им – по случаю «дыры» перед показом, – мы совершаем в их машине классическую прогулку по Кейптауну, отдыхаем в парке, где много черепах и птиц, а деловые белки пересекают дорогу, как кролики. Друзья наших чичероне, владельцы одного из крупнейших магазинов, требуют принять от них подарки: «Уверяю вас… Вы нас смущаете!» Даниель, я сообщила, что она мать семейства, не смогла устоять перед сказочным электрическим поездом в подарок своему малышу.