Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')

Потом я стал называть номера кубриков. Если там кто-то находился, тут же откликались стуком... Так довольно быстро мы составили точную схему нахождения людей в недрах линкора. Самыми старшими среди них по опыту, годам и званию был начальник Техупра флота инженер-капитан 1-го ранга Иванов. Я обратился к нему: слышит ли он меня? Иванов ответил стуком из района первого машинного отделения. Весь личный состав поста энергетики и живучести перешел именно туда. К сожалению, наша связь была односторонней: меня слышали, но ответы на вопросы давались только ударами по металлу.

Я спросил: "Как самочувствие? Ответьте по пятибалльной шкале!"

В воздушной подушке они провели уже несколько часов, и воздух там изрядно подпортился, и все же - мужественные люди! - из первого машинного простучали пять раз. И даже потом, теряя от удушья сознание, они все равно стучали: "Самочувствие хорошее".

Несколько человек скопилось в 28-м (кормовом) кубрике. К ним послали водолаза, но тот не смог туда пробиться. На его пути трупы погибших стояли стеной. Пошел второй и тоже вернулся ни с чем...

Мичман Н.С. Дунько:

- Я эту историю, наверное, точнее знаю. Мне ее водолаз, тот самый, что в кубрик проник, старший матрос Попов, в подробностях рассказывал. Да и от Хабибулина тоже не раз слышал...

Когда Сербулов дал команду покинуть корабль, Хабибулин, строевой третьей башни, прыгнул за борт. Он потом сам удивлялся: "Прыгал в воду, а оказался в помещении!"

Из кубрика, куда он попал, воздух выдавливало с такой силой, что руку Хабибулина втянуло в узкий и глубокий иллюминатор, проделанный в броне. Никак не мог он вытащить руку. Несколько раз накрывало водой, хватал воздуху и снова рвался, пока не освободился наконец... Он тут же полез по трапу выше, но линкор уже перевернулся, и Хабибулин попал из 28-го кубрика, где он находился, в 31-й, расположенный палубой ниже. "Лезу, лезу, рассказывал он, - а на голову мне что-то давит. Пощупал - нога. Слышу плач. Матрос молодой, дневальный по кубрику, растерялся, верх с низом перепутал, навстречу мне лезет. Я ему: "Молчи, салага, давай койки раскатывай, на матрасах спасаться будем!"

В общем, образовалась у них в 31-м кубрике воздушная подушка, но вода медленно поднималась. Темно, холодно... Нащупали чемодан, нашли флакон с одеколоном. Выпили для согрева. Там же и утюжок обнаружился, он им потом тоже пригодился.

Просидели они так до утра, вдруг слышат из-за борта человеческий голос: "Всем, кто нас слышит! Простучите номер кубрика и количество людей в нем".

Простучали они утюжком: "31-й кубрик, два человека". Сначала хотели простучать число людей побольше, чтобы скорее спасатели пришли. Но честно отбили - "два".

Теперь о водолазах. Ребята, конечно, рисковые...

Поясню чуть подробнее, что Николай Стефанович имел в виду, когда определил работу водолазов одним лишь словом - "рисковая".

Водолазам надо было пробраться не просто в затонувший корабль, а в корабль все еще тонущий. Опрокинувшийся линкор медленно, но неостановимо погружался еще несколько суток: сначала с поверхности моря исчезло днище, потом толща воды над ним все росла и росла. Линкор уходил в сорокаметровый слой донного ила, пока не уперся стальными мачтами в твердые материковые глины. Так что водолазам приходилось искать дорогу к палубным люкам уже не в воде, а в полужидком месиве взбаламученного ила. Им надо было проползать под линкор, затем, волоча за собой шланг-сигнал и кабель подводного светильника, пробираться по шахтам сходов, по затопленным лабиринтам коридоров, проходов, трапов... При этом каждую секунду в стеклах их шлемов могло возникнуть такое, отчего и на берегу сердце застынет: человеческое лицо, искаженное муками удушья, обезображенный труп, покачивающиеся в потревоженной воде тела погибших матросов... Каждый из спасателей рисковал навсегда остаться здесь вместе с ними. Но водолазы упорно пробивались к заживо погребенным...

Признаюсь, что дальнейший рассказ Дунько показался мне сплошным нагнетанием ужаса: все мы невольно сгущаем краски, когда пытаемся пронять собеседника. Но я вспомнил спасательные работы под Новороссийском на пароходе "Адмирал Нахимов", вспомнил, как гибли водолазы, проникавшие в его подпалубные тесноты, и дослушал мичмана без особых скидок на моряцкую "травлю".

Мичман Н.С. Дунько:

- Единственный путь, которым можно было добраться к Хабибулину и Семиошко, проходил через 28-й кубрик, расположенный под верхней палубой. Едва водолаз туда пролез, как его встретила стена трупов. Он их раздвигает, а они сдвигаются. Он их в стороны, а они снова сходятся, путь закрывают. Где-то на пятом метре парень не выдержал.

Пошел второй - и тоже не смог пробиться сквозь тела мертвецов. Третий - москвич, старший матрос Попов, - попросил стакан спирта. Пошел. Всех растолкал. Очистил вход в кубрик и всплыл в воздушной подушке. Он-то и спас Хабибулина с Семиошко.