Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

Действительно в конце улицы выплывал, как гордый корабль, окруженный струями воды, величественный Храм Богородицы, построенный братьями храмовниками, и так и не завершенный ими окончательно. Она поколебалась, но все-таки пришпорила коня, повернув его в сторону Храма. Чавканье грязи сменилось глухим стуком на досках моста и звонким цокотом подков о булыжную мостовую у входа в храм. Привязав коней мордами в сторону храма и хвостами в сторону Шатрового замка, чем ни мало поразили местных зевак, гости вошли под своды украшенные на входе величественными башнями и каменными фигурами всех князей правивших в Ойкумене. В полумраке замка, сделав жест Угрюмам оставаться у входа, но все время держать ее в поле зрения, Мария пошла к алтарю. Угрюмы встали полукругом, зорко осматривая все внутреннее пространство храма. Они тоже не любили этот город и этот храм. Не любили, потому что не любила их хозяйка и ее подружка, обожаемая ими Жанна. Потому что волчьим нюхом чуяли запах измены и предательства, исходящие от стен его домов и камней его мостовых. Волчьим ухом слышали враждебные шорохи и мягкую поступь убийц и ищеек. Их руки лежали на рукоятях коротких мечей, и они не преминули бы пустить их в ход даже в стенах святой обители. Единственной святой для них была хозяйка, да в отблесках ее нимба Жанна и Микулица. Остальные были врагами. Глаза их обшаривали залу вершок за вершком. Свет, проникающий через окно-розу, разукрашивал внутренности храма в цвета вставленных в него витражей, превращая всех и все, что попадало под его лучи в нечто сказочное и неземное. Но волкодлаки сами были нечистью и потому не верили в сказки. Они верили только своим ощущениям. Фигуру, скорее тень, призрак человека они различили в цветных переплетениях света почти одновременно с ее первым движением. Их медовые зрачки сузились и полыхнули кровавым цветом, более уже не выпуская ее из поля зрения. Призрак в черной одежде, мягко льющейся с его плеч, то ли ряса монаха, то ли халат ассасина, неслышно ступая, двинулся за Марией. Так же, не слышно ступая, коротким волчьим шагом за ним направились двое Угрюмов, переложив в правую руку метательные ножи и передвинув меч поближе к левой руке. Двое других отступили в тень и их серые фигуры слились с серыми стенами храма. Волкодлаки вышли на охоту.

Мария уверенно прошла к алтарю. Преклонила колено. Цветные витражи превратили ее тоже в какое-то подобие призрака. Со стороны казалось, что сама Дева Мария сошла к своему мраморному изображению по разноцветным лучам солнца, как Артемида сходит на землю по радуге. Она застыла в каком-то немом диалоге сама с собой, ни чего не видя и ни чего не слыша, уйдя в себя, как гусеница в кокон.

Тень метнулась к ней одним дуновением ветерка, колыханием пламени на свече, горящей у иконы Богородицы. Угрюмы даже не успели вскинуть руки. Кинжал, занесенный тенью, неминуемо достигал своей цели, сердца Марии. Но встречное движение ее руки было таким же дуновение северного ледяного ветра, только более резким и более быстрым. Выбитый из руки кинжал звякнул о камни собора, а два волкодлака молча завернули руки нападавшему, так что хрустнули кости, развеяв наваждение и показав, что это не призрак, а человек из плоти и крови. Мария отдернула с головы черный капюшон, за волосы повернула голову приведения к свету.

– Ты кто? – С леденящим спокойствием спросила она. Не дождавшись ответа, кивнула Угрюмам, – Рот ему закройте. Святые места любят тишину.

Когда широкая лапа Угрюма легла на рот монаха, она нажала на только ей известное место на теле убийцы и острая, не имеющая предела, боль пронзила все его сухое тело, высверливаясь в мозг и выворачивая наружу все его мысли. Такую боль нельзя было вынести. Легче было умереть. Боль прекратилась и тот же ласково-ледяной голос, кажется идущий не из этих нежных уст, а принадлежащий самой богине смерти повторил:

– Ты кто?

Монах молча мотнул головой. Вдруг волосы на голове этой, предназначенной его кинжалу, дамы зашевелились и начали превращаться в змей. Монах вспомнил все легенды и баллады менестрелей и вагантов о древних богинях мщения Ариниях. О том как они по капле выдавливают жизнь из своих жертв, заставляя их мучится веками и… сдался.

– Я посланец Святой инквизиции.

– Поведай посланец, что привело тебя сюда и вложило тебе в руку кинжал? Что заставило тебя в святом месте обнажить его на усердно молящуюся прихожанку? Что!?

– Ты не прихожанка! Ты сила зла! Враг веры! Человек должен искать спасение только в вере! Долг христианина и особенно Пса Господня обращать неверующих на путь спасения. Если проповедь и убеждение оказываются недействительными, если неверующий упорно отказывается принять учение Господа, то этим они создает соблазн для других и угрожает их спасению! Его надо удалить из общества верующих!

– Вот как! Продолжай, – Мария внимательно слушала, не спуская глаз с лица монаха, но и не ослабляя внимания за его поведением.