Тайны призраков

Вайолет бросила на нее острый, пронзительный взгляд.

– То есть умереть? По-настоящему?

– Ну…

– Вот уж нет, спасибо. Уж лучше быть хоть чуточку живой, чем совсем неживой. Подожди, вот окажешься на моем месте…

Кэти вздохнула. Она очень, всей душой, надеялась, что никогда этого не узнает.

– Что у нас здесь? – Вайолет подплыла к кровати и уставилась на подушку. – Волосок. Длинный каштановый волосок. – Она попыталась поднять что-то, но не смогла.

– Оставлен миссис Мур, так мне представляется. Ты напугала Зофию, и она не успела закончить уборку.

Вайолет махнула рукой.

– Ничего с ней не случилось. Да я и не напугала ее по-настоящему. – На ее лице проступила обиженная гримаса. – Почему ты так за нее волнуешься? Почему за меня не беспокоишься? На случай, если не заметила, я – мертвая. Это несправедливо.

Дрожащее мерцание усилилось, и Кэти почувствовала, что ее сейчас вырвет.

– Что я могу сделать?

Вайолет не ответила. Она все еще старалась поднять с подушки волосок, при этом пристально наблюдая за собственными призрачными пальцами.

Кэти хотела задать очевидный вопрос, но не вполне понимала, как это сделать. И решила спросить напрямик.

– Как ты умерла?

– Грубиянка, – сказала Вайолет с улыбкой. Получилось необычайно мило.

– Тебя кто-то?..

– О да. – Вайолет отвернулась и в этом движении, неуловимом и текучем, стала еще чуточку нереальной, призрачной. – Наверно, поэтому я все еще здесь. Мне бы, наверно, злиться да яриться, но чувства куда ушли. Интересно, как все понемногу тает, улетучивается.

– Так что все-таки случилось? – снова спросила Кэти.

– А почему бы тебе самой не посмотреть? Вайолет Летисия Анна Бофорт.

И она исчезла.

На другой стороне города, в Эндхаузе, Гвен Харпер закрыла глаза. Как было чудесно вот сейчас, хотя бы только сейчас, поменять дар «находить потерянные вещи» на способность «затыкать людям рот». Аманда болтала без остановки с того момента, как пришла, а голова у Гвен гудела от выпитого накануне в галерее белого вина. Закрыв глаза, она легонько потерла виски.

Аманда уже пожаловалась на возмутительно узкие проходы в их местном маленьком супермаркете, на странную одержимость матери льняными салфетками и рассказала о некой знаменитости из списка С, любящей фотографироваться, насколько смогла понять Гвен, со знаменитостями из списка В. В этом, вероятно, и состояла принесенная ею новость. Она попыталась хотя бы на минутку отключить Аманду, чтобы тупая боль в голове чуточку стихла. Конечно, после чашки чая и примерно трех пинт воды…

– А что тот меловой человек в Дорсете? Ты могла бы навестить его.

Гвен открыла глаза.

– Меловой человек?

– Да, как белый конь. Только человек. – Как белая лошадь. Только мужчина. С огромным таким… э… бананом.

– Ох, – Гвен снова закрыла глаза. Она уже догадывалась, что Аманда собирается сказать дальше.

– Потрахайся на нем. Я имею в виду с Кэмом. Помогает излечить бесплодие…

– Кто тебе это сказал?

– О, это всем известно. И в газете писали, и все такое.

– Меловой человек. На склоне холма. – Гвен постаралась не выказать охватившее ее отчаяние. Аманда всего лишь пыталась помочь. И она сама виновата, что открылась Аманде в момент слабости. Надо брать пример с Айрис и доверять свои мысли только дневникам.

– Показатели фертильности в районе вокруг холма выше среднего по стране – у каждой женщины в среднем три ребенка. Как минимум. Подтвержденный факт.

– Нет, правда, я не хочу об этом говорить, – сказала Гвен. – Мне очень жаль, но просто не могу.

Аманда взяла ее за руку.

– Знаю, что это тяжело и больно, но разговор помогает. И конечно же, все стоит попробовать. Я думала, ты откроешься…

– Как твои дети? – Гвен прервала Аманду, подбросив тему, которая, как она знала, гарантированно ее отвлечет.

Аманда состроила гримасу.

– Монстры. Майло решил, что день лучше всего начинать в пять утра, а Люси отказывается ходить в туалет.

– Это как-то…

– Она обучена, я имею в виду, она может держаться, но не делает этого, пока я не надену на нее подгузник. – Аманда покачала головой. – Ты не представляешь, как тебе повезло…

– Да уж, – сказала Гвен.

– Вот дерьмо. – Аманда зажала рот ладонью. – Ой, извини. Я не хотела…

– Все хорошо, – сказала Гвен и поднялась, чтобы долить в чашки из чайника. Ромашка с эфирным маслом лопуха.

– А сама себе ты помочь не можешь? – Аманда, похоже, не могла оставить эту тему в покое. Есть тип женщин, которые так крепко загоняют ногу в собственный рот, что единственный возможный вариант – продолжать толкать дальше, возможно, в надежде, что в конце концов она появится с другого конца.

– По-видимому, нет. – Сколько заклинаний она испробовала, сколько настоев выпила. Запасов примулы вечерней и корня одуванчика ей хватило бы, наверно, до конца жизни.

– Получится, – с успокаивающей уверенностью сказала Аманда. – Может быть, стоит взять паузу. У многих так и случается. Они сдаются, усыновляют ребенка или просто ставят на этом крест, а потом – раз! – она щелкнула пальцами – и беременеют.

Гвен до боли сжала пальцы, чтобы не крикнуть – заткнись, заткнись, заткнись – прямо в лицо Аманде.