Тайны российской аристократии

Само слово «боярин», скорее всего, происходит от славянского «болий», т. е. «большой». Бояре действительно были большими, влиятельными людьми, в отличие от рядовых дружинников («детских», «отроков») или дворянства XV– XVII вв. («детей боярских»).

Принадлежность к боярской среде уже в первое столетие существования Древнерусского государства являлась наследственной. «Повесть временных лет» прослеживает деятельность трех поколений видных бояр. Остромир был новгородским посадником (наместником) при князе Ярославе Мудром. Известна великолепная рукопись выполненного по его заказу Евангелия («Остромирово Евангелие»). Его сын Вышата являлся киевским тысяцким, т. е. главой городского ополчения, а внук – Ян Вышатич – также тысяцким. При Ярославе Изяславиче Ян в 1060-е гг. был наместником на Белоозере и подавил там мятеж, вызванный волхвами, которых захватил в плен и приказал казнить. Умер Ян уже при князе Владимире Мономахе в 1106 г., достигнув девяноста лет.

В эпоху возвышения Москвы и дальнейшего объединения вокруг нее русских земель, московское боярство формировалось из «выходцев» разных земель – Новгорода, Южной Руси, Владимира, Костромы, Твери и даже Золотой Орды. Его костяк составили не более двух десятков крупнейших родов, потомки которых в течение трех столетий занимали боярские должности, выполняя важнейшие поручения военного, дипломатического и административного характера. Эти роды в литературе принято называть старомосковскими. Они тесно связали свою судьбу с возвышающимся Московским княжеством, породнились с самими князьями московского дома, приобрели значительные земельные богатства и влиятельное положение. Любопытно, но среди старомосковских родов лишь единицы (например, Протасьевичи-Вельяминовы или потомки дружинника Александра Невского Гаврилы Алексича) возводили свою родословную к боярским и дружинническим родам домонгольской эпохи.

Вторая половина XV в. вносит определенные изменения в генеалогический состав московского боярства. Двор великих князей активно пополняется потомками удельных Рюриковичей – княжатами, которые оставляли оскудевшие родовые гнезда и искали счастья на великокняжеской службе. Ко времени завершения процесса объединения русских земель вокруг Москвы, в составе московского боярства оказались потомки бывших удельных ярославских, тверских, суздальских, стародубских, рязанских князей, а также потомки князей Верховских княжеств. Значительное место занимали выехавшие из Литвы Гедиминовичи – князья Патрикеевы, Мстиславские, Бельские; а также другие литовские выходцы – князья Глинские. Старомосковские роды были вынуждены потесниться перед знатными пришельцами, получавшими богатые пожалования от государей.

Характерно описание одного из первых подобных столкновений. При Василии I на Русь «выехал» князь Юрий Патрикеевич, правнук великого князя литовского Гедимина. Великий князь принял знатного литовца с особым почетом, пожаловал в бояре, выдал за него дочь Анну и упросил «старых» бояр уступить зятю первое место. Делать было нечего, и бояре подвинулись. Но когда брат князя Юрия Федор попытался было «пересесть» боярина Федора Сабура, указывая на высокое положение родича, тот отвечал: «У того Бог в кике, а у тебя Бога в кике нет», и не уступил. Намек Федора Сабура был довольно прозрачен: кика, или кичка, – головной убор замужней женщины и высокое положение князя Юрия Патрикеевича он объяснял не происхождением, а родством с правящей династией. Примечательно, что потомки князя Федора Патрикеевича, князья Хованские, не добились таких успехов при дворе, как потомки князя Юрия Патрикеевича, и выдвигаются только в XVII в. Как можно видеть, в первой половине XV в. старомосковские роды еще могли успешно держать оборону от «выходцев»-княжат, но при Иване III, когда число потомков Рюрика и Гедимина при московском дворе достигло нескольких десятков, «старые бояре» уступили.

Историки конца XIX – начала XX в. (В. О. Ключевский и С. Ф. Платонов) полагали, что такая аристократическая Боярская дума стремилась к ограничению верховной власти и пыталась опереться на свои прежние владельческие права. Против этой силы, как считал С. Ф. Платонов, и была направлена опричнина Ивана Грозного. Это объяснение опричнины принято называть антибоярской концепцией. Исследования С. Б. Веселовского и его последователей доказали, что борьба боярств против централизации – это миф. Уже в XV в. многие бояре-княжата, потеряв земли в родовом уделе, приобрели их в других областях. Возврат к удельным временам ставил их интересы под угрозу.