Тайны Сибири

Но на этом история не закончилась. Ламуты объявили Уварову, что хотят подарить серебряную гору советскому правительству, о котором немного наслышаны (подозреваю, хитрющие дети природы действовали по принципу: «На тебе, боже, что нам негоже». Самим им гора была решительно ни к чему, а от власти за такой подарок могут выйти какие-нибудь послабления и льготы, а любая власть любит, когда ей дарят подарки).

Вернувшись в те места, которые на Чукотке считались цивилизованными, Уваров незамедлительно отстучал телеграмму в Москву начальству геологического комитета. Ответ был весьма благожелательным: «Доставьте образцы за наш счет». Что означало разрешение воспользоваться имевшимся у Уварова казенным складом с провизией и разными необходимыми в хозяйстве вещами.

Уваров немедленно нанял проводников и снарядил экспедицию. В пути он каким-то непонятным образом отбился от проводников, потерял снежные очки, вещь на Чукотке зимой необходимую, ослеп и побрел неведомо куда. Спасло его только то, что он вслепую вышел к одному из так называемых «бараков Кеннана».

(История этих бараков сама по себе достаточно интересна. В 1864 году в Нью-Йорке создали «Компанию русско-американского телеграфа», намеренную построить телеграфную линию, связавшую бы через Берингов пролив Америку с Азией и далее – Европейской Россией. Это вовсе не было какой-то аферой – телеграф в те времена был очень выгодным бизнесом, и американско-русская экспедиция работала на Чукотке около трех лет. Поставила около трех тысяч телеграфных столбов, немало бараков для будущих рабочих. В ней участвовал Джордж Кеннан, тогда еще простой телеграфист. Именно об этой экспедиции он и написал свою первую книгу «Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди диких коряков и других инородцев».

Потом по дну Атлантического океана был проложен телеграфный кабель, связавший Америку с Европой. Строившаяся наземная линия оказалась никому не нужна, компания обанкротилась, акции, до того котировавшиеся очень высоко, обрушились ниже плинтуса, американцы уехали на родину, бессильно матерясь. Оставшиеся бараки местное население почему-то стало называть именем как раз Кеннана, хотя его роль в экспедиции была десятая: возможно, доброжелательный американец им просто понравился больше других.)

В бараке проводники и обнаружили Уварова, которого старательно искали. Зрение (как всегда бывает со «снежной слепотой») к нему понемногу вернулось, но Уваров, судя по всему, решил, что хватит с него приключений. И уехал в те самые цивилизованные места, попросив ламутов самих привезти образцы. Ламуты обещали.

Уваров собрал еще кое-какие сведения. Узнал, что в Чаунской губе была затерта льдами и затонула баржа с серебряной рудой, которую гнали некие «морские чукчи». Узнал, что на Чукотке в свое время побывал канадец Шмидт, собиравшийся «переправлять серебро с верховьев реки Анадырь», – однако, вспугнутый революцией, вернулся на историческую родину.

Самая темная история – с образцами. Сам Уваров упорно твердил потом, что образцы ламуты все же привезли и он самолично их сдал. Однако никаких следов этих образцов обнаружить так и не удалось.

Анадырское геологическое управление раскололось надвое. Одни считали: тут что-то такое есть, в указанном месте может находиться пусть и не гора, но крупное месторождение серебра (или крайне похожего на серебряную руду минерала антимонита). Возглавлявший сторонников этой точки зрения геолог А. А. Сидоров напоминал: в так называемом Кордильерском поясе золото-серебряных месторождений есть балансы – выходящие на поверхность большие скопления руд с высоким содержанием серебра (сам он к тому времени открыл на Чукотке золото-серебряное месторождение, правда, небольшое).

Сторонники противоположной точки зрения считали всю историю с серебряной горой чукотскими сказками. Как писал позже Олег Куваев, «излишняя экзотика в геологической службе вызывает лишь недоверие».

Победили вторые. Никто не стал организовывать экспедицию для поисков серебряной горы. В 1932 году Уваров уволился и уехал в родную Одессу, где прожил больше двадцати лет, не пытаясь больше никого заинтересовать своими открытиями. Все это время в покинутых им местах искали исключительно золото, значительно более необходимое стране, чем серебро (и было открыто несколько крупных месторождений).

В начале 50-х годов прошлого века маятник, как порой случается, качнулся в другую сторону. Живший в Комсомольске-на-Амуре кандидат исторических наук Баскин занимался архивами землепроходцев – и пришел к выводу, что поминавшаяся в «протоколах допроса» шамана Порочи и князя Шенкодея «река Нелога» – это Бараниха, впадающая в море восточнее Колымы, а «река Чюндон» – это Анеюй. Отсюда, по мнению Баскина, следовало, что серебряную гору (или просто крупное месторождение серебра) следует искать в долине Баранихи, близ ее устья.