Тайны сибирских шаманов. Из истории шаманизма Югорского края

Небольшой катер, взяв караван мелких судов с грузами, спешил доставить их на Янов-Стан — центр национальных поселков рыбаков и охотников. Минуя реки Большую Блудную и три безымянных речушки, затем Круглое и Подволочное озера на лодках (катер ушел с небольшим караваном в Янов-Стан по реке Турухан), водный путь здесь прерывался. Предстояло по бывшей конно-рельсовой дороге, которая давно уже была заброшена, переправлять грузы и лодки по волоку. На этом пути самым достопримечательным местом было озеро Круглое. Оно поражало не только идеальной формой своей округлости, но и своей величественной красотой, тишиной, совершенным безлюдием, жертвенными и святыми местами кочующих охотников и оленеводов.

На возвышенном берегу озера полвека тому назад в малодоступной тайге селькупы (предки древнейших народов “муггади”) приносили сюда жертвы своим духам водных стихий. Здесь было много священных мест с изваяниями деревянных идолов, с остроконечными головами на высоких пнях, с обвязанными разноцветными платками, лентами и кусками материи стволами деревьев. Здесь были обиталища лесных и водных духов. Здесь еще сохранились “храмы”, где когда-то совершались шаманские ритуалы.

Озеро Круглое на всю жизнь осталось в памяти как неповторимая картина дивного “кусочка Швейцарии”. Теплый вечер сменила белая ночь. На высоком берегу озера густая, плотная тайга расположилась по обе стороны песчаного откоса. Опрокинутая в перламутровом небе, она тихо плыла в безмолвном просторе белой сибирской ночи.

Противоположный берег озера, заросший ивняком и черемухой, над которыми возвышался могучий вечно-зеленый кедрач, с красно-медными стволами сосен, четко смотрелся на фоне нежно-розовой негаснущей зари. Все это было охвачено вечным безмолвием. Глядя на эту благодать, не верилось, что в мире, созданном Высшим разумным существом, могут жить жестокость, насилие и злоба.

Хранителем этих священных мест был старый селькупский шаман Този. Пятьдесят лет тому назад такие священные места у русских пришельцев не вызывали никакого любопытства. Они не подвергались ни разорению, ни разграблению. Древнее, и в определенной мере универсально почитаемое отношение инородцев к своим владыкам лесного и подводного мира, мало интересовало простых людей. К чужой вере и их священным местам русские люди питали одинаковые чувства глубокого и почтительного уважения.

От берега Круглого озера, в самом начале Туруханского волока, который протянулся до речушек Волочанки и Покольки, было полтора километра. У самой воды, в начале волока, стоял срубленный из бревен длинный амбар с дощатым пристроем, в котором хранилась “куба-оду” — шкура-лодка, которая предназначалась в качестве волокуши при перекочевках и перетасках. Тут же стояли телеги, снятые с осей, и запасные колеса, обитые железом; висела конская сбруя, крепко пропитанная дегтем. На другом конце волока, тоже очень близко у берега, стоял такой же амбар. Никаких признаков жилья поблизости не было. Куда и почему отсюда ушли люди — оставалось загадкой.

Туруханский (Енисейский) волок был давно уже заброшен. Сама лесная просека волока заросла мелколесьем из молодых сосен и берез, покрылась зарослями густого багульника, этим дивно пахнущим растением, которое не случайно получило название сибирской розы. На пологих берегах волока росли кусты голубики. Обнаженные участки дороги были плотно переплетены корнями деревьев, стлаником и цветистыми мхами. Только на высоких ухабах были еще видны лежки коннорельсовой дороги и кое-где торчали оси с колесами от тележек, остатки которых валялись недалеко. Как-то не верилось, что в этой невероятно дремучей глуши когда-то пролегал оживленный путь к златокипящей столице Сибири — Мангазее.

Речки Поколька, Волочанка и Парусная, которые начинались уже на другом конце волока, и впадающий в приток Таза — Худосей были очень узки. В самом истоке они были настолько малы, что лодка едва могла развернуться между берегами. Речки текли в сплошных зарослях ивняка, берез и черемух, и казалось порой, что лодка плывет в зеленом коридоре, как по парковой аллее. Места здесь красоты неописуемой. Одно есть здесь зло, которое отравляет всю эту прелесть летом, — это тучи комаров и мошек. Зато весной и осенью по красоте своей и благостному величию дремучей тайги, прорезанной тысячами речушек, рек и озер, — трудно найти места для сравнения. На этой земле с древних времен жили энцы — рода Муггади. Именно здесь, на этих землях, в начале XVII века возникла “златокипящая Мангазея”, расположенная в 300 верстах от устья Таза.