Тайны сибирских шаманов. Из истории шаманизма Югорского края

Хозяйка угощала гостей. Вэнго сидел с гостями, но к пище не притрагивался. Он беспрерывно курил, редко вступая в разговор мужчин. Затем он вышел из дома, женщины очень быстро убрали посуду и вынесли на улицу все скамейки и стол. Вернувшись, они сели на нары в женской половине и стали ждать шамана. Вэнго принес бубен (“пензэр”), поставил его к чувалу и разложил на полу шаманское одеяние, в том числе небольшой железный обруч с прикрепленными к нему маленькими рогами оленя. Обруч бубна был унизан разноцветным бисером. К нему Вэнго прицепил большую блестящую бляху и сел у чувала. На обратной стороне бубна к ручке из двух перекрещивающихся брусков он подвязал несколько цветных лоскутков материи. Вся внутренняя сторона бубна была искусно выжжена знаками Зодиака — символами магической силы. Илья позднее рассказывал, как его отец очищал и освящал водой и огнем бубен во время новолуния.

Вэнго встал, поджег от угля кусочек трута и окурил им бубен и свое лицо. Затем он положил уголек в блюдце, отлитое из свинца, окурил всю избу и поставил блюдце на приступок чувала. В юрте было тихо. Эта подготовка к камланию сливала разум и души присутствующих в единое целое: предчувствие мистического постижения того, что лежало в тайнах запредельного мира.

Вэнго поднял над головой бубен, сильно ударил в него колотушкой, рассыпая целый каскад звуков, охвативших таинственой силой своего звучания всех в юрте. Шаман низко поклонился, раскланялся, заглядывая в трубу чувала, и замер в выжидающей позе. Наступила тревожная пауза. Куда смотрел Вэнго, что он видел в черном отверстии чувала? Кого он ждал с таким нетерпением?

В каскаде звуков грохочущего бубна вдруг раздался голос шамана:

— Вот они пришли... пришли духи... Я долго вас ждал. Теперь я слышу — вы здесь,

Вэнго, ударяя в бубен, стал петь, Его пение вначале было монотонным. Затем оно сменилось целой гаммой различных по тональности звуков, которые вместе с грохотом бубна и перезвоном колокольчиков расплывались в широкую полифонию целого оркестра, превращая камлание шамана в сложнейшую музыкально-театральную драму.

Реальный мир исчез. Все утонуло в море звуков и все летело куда-то в бесконечность. Вэнго высоко поднял бубен над головой, всматриваясь в изображение “третьего” мира — мира Вселенной, и внезапно оборвал все звуки. Пауза, полная загадочного молчания, была не менее таинственной и внушительной, чем сама драма. Она еще больше погружала в какое-то странное небытие, безмолвием обостряя то, что и без того заполнило всю душу.

Шаман снова ударил в бубен и стал высоко подпрыгивать на месте. Казалось, Вэнго парил в воздухе, не касаясь ногами пола. Усыпленное гипнозом шамана сознание рисовало какие-то крылья, крепко скрепленные за его спиной, они несли его в пространство, стремительно и быстро, с каким-то диким свистом встречного ветра.

— Вы слышите... слышите... Все духи предков летят вместе с нами... просите у них ящериц... возьмите их в левую руку... держите их, не отпускайте... оторвите им хвосты, дайте их мне, я брошу их на угли чувала. Смотрите, смотрите как они прыгают на костре. Это ваши болезни и порчи злых духов. Они погибают в огне. Пусть огонь сделается дымом и унесет их из вашего дома...

Все тише и тише ударяя в бубен, Вэнго махнул несколько раз правой рукой, как бы отодвигая от себя невидимых духов, и закричал:

— Смотрите, смотрите, ваши духи идут к вам... спросите их, где ваша смерть, какой вам надо идти тропой. Слушайте, что скажут вам духи. Запомните их слова.

Звуки бубна постепенно становились все тише и тише. Потом наступила полная тишина. Когда прошло оцепенение, я увидел Вэнго, стоящим у чувала, складывающим свои шаманские атрибуты в широкий меховой мешок с аппликациями из белой материи каких-то магических знаков. Задернув на мешке сыромятный плетеный шнур, он поставил его у чувала и внимательно посмотрел каждому в лицо. Постоял так с минуту и вышел на улицу.

Каждый из присутствующих оживлял картину виденного, как книгу будущего, которая раскрыла свои страницы перед ним, затуманила разум, оставляя только смутные очертания предсказаний, ускользающих так же, как сновидение при наших попытках рассмотреть его детали. Долго все сидели молча. Сознание постепенно возвращалось к реальности. Не в таком ли подсознании хранились образы белокурого высокого человека, убившего на дуэли Пушкина, а магическая сила кудесника гнала Олега к праху любимого коня, ставшего вместилищем его смерти?

Ночь была на исходе. Луна упала за горизонт. Было так тихо над бесконечным пространством лесов и снега, что, казалось, был слышен извечно таинственный шепот далеких, как будто живых, мерцающих звезд.

Мужской танец древнеобского праздника Елянь (фрагмент).

ШАМАН ВОРСИК-ОЙКА С БЕРЕГОВ РЕКИ МАНЬЯ