Тайны старой аптеки

Что ж, этот подлый город будто подслушал его мысли и, разумеется, тут же решил подложить ему свинью…

– Кто это там бродит, в тумане? – раздался голос от парковой ограды, а затем последовало: – Это ты, пёсик?

Джеймс вздохнул и, подойдя, увидел выкрашенную в синий сигнальную тумбу, у которой стоял стул. На стуле со скучающим видом сидел констебль. Это был не Тромпер. Хотя… правильнее будет сказать, что это был другой Тромпер. Констебль у тумбы весьма походил на своего коллегу, и Джеймс догадался, что на пост заступил брат полицейского, с которым он успел свести знакомство.

Этот Тромпер, в отличие от брата, на обычного громилу не походил. Скорее он напоминал громилу, который не отказывал себе в сладком. Что отразилось на его круглом, слегка будто бы поплывшем лице, да и, очевидно, на характере. Выглядел констебль довольно добродушным и, казалось, был полной противоположностью своего вечно хмурого брата.

– Я не пёсик, – сказал Джеймс. – Меня зовут Джеймс Лемони, сэр. Я кузен мистера Лемони из аптеки. Приехал из Рабберота.

– Да-да, – снисходительно махнул рукой констебль. – Брат мне о тебе рассказывал. Он говорит, ты неплохой парень, хоть и глупый.

– Глупый?

Констебль втянул носом запах и уставился на пакет в руке Джеймса с видом кота, учуявшего селедку.

– Это что там у тебя? Коврижки Брюмма? Ну да, они…

Он со значением глянул на Джеймса, и тот, достав одну коврижку, протянул ее констеблю.

– Угощайтесь, сэр.

Тромпер схватил коврижку и, сунув ее в рот, принялся жевать.

– Да, Терри правду сказал, – с набитым ртом произнес он, – ты вполне ничего, пёсик. А глупый ты потому, что тебе взбрело в голову сунуться в эту мрачную аптеку. Еще с тех пор, как за стойкой стоял Лазарус Лемони, ничего там не поменялось. Я-то еще ребенком уяснил, что в нашу аптеку захаживать не стоит. Как-то папаша отправил меня туда за мазью от натоптышей, так этот аптекарь сказал, что скоро папашу моего вышвырнут со службы, как и всех констеблей, а их заменят автоматонами. Я, было, ответил ему, что ничего подобного, так он сказал, что ему, видите ли, не нравятся мои руки и ноги, и что следует их отрезать, а вместо них поставить механические протезы. Я так перепугался, что с тех пор туда и не заходил. А Терри постоянно там ошивается, хотя у него есть свои причины…

Джеймс протянул констеблю очередную коврижку и осторожно сказал:

– Как мне показалось, ваш брат испытывает нежные чувства к миссис Лемони.

Констебль Тромпер поморщился.

– Есть такое. Хотя кругом бродит много более подходящих ему мисс, которые только и ждут, чтобы нацепить на нашего брата-констебля кандалы брака. К примеру, дочь мистера Брюмма из кондитерской – она вполне ничего. А какие коврижки делает! Но Терри с детства по уши втюхался в Хелен, дочь мистера Клоппа из «Запонок Клоппа», и ничего слушать не хочет о других дамочках. Угостишь полицию еще одной коврижкой, пёсик?

Джеймс дал ему коврижку и спросил:

– «Запонки Клоппа»? Это что такое?

– Была такая лавчонка на углу. Семейное дело Клоппов. Мистер Клопп продавал костюмные запонки.

– А что стало с этой лавчонкой? Ни Лемюэль, ни мадам Клопп ничего о ней не говорили. А мадам Клопп, как я понял, злится, когда при ней упоминают запонки.

– О, неудивительно. Лавка давно закрыта. На двери висит замок, а окна заколочены. Ничего странного в том, что мадам Клопп не любит вспоминать мужа, нет. Он был жестоким человеком и воспитывал дочь в строгости. Нет, наш с Терри папаша тоже нас бывало побивал, но то, что старина Клопп делал с дочерью… В общем, когда он однажды исчез, никто по нему не горевал особо. А Терри… я помню, как он таскался за Хелен, да и она была не против. Но подлый Лемони ее увел.

– Как это, увел?

– Без коврижки не скажу, – заявил констебль, и, когда Джеймс угостил его еще одной, сказал: – Она болела, и он пообещал, что вылечит ее. Этим он и покорил мадам Клопп, а уже та убедила Хелен, что Лемони – единственный верный для нее вариант. Вот только хитрый аптекарь солгал – ему так и не удалось вылечить Хелен. По сути, он обманул ее и до сих пор обманывает, а она верит. И это несмотря на все те знаки внимания, что Терри ей оказывал. Несмотря на то, что он сделал ради нее и ее матери. Уж любая на месте Хелен смогла бы оценить, но…

Констебль замолчал, и Джеймс сунул руку в пакет, чтобы достать еще одну коврижку, но, к его огорчению, их там больше не осталось.

– Что он такого сделал?

Не дождавшись угощения, Тромпер подбоченился и сложил руки на груди.

– Ничего. Что-то я и так разболтался с тобой, пёсик. И вообще, это все давно минувшие дела, да и не стоит их поминать…

Тумба неожиданно затряслась, из-под проклепанного колпака толстой медной трубы повалил дым, внутри ящика что-то стукнуло.

– О, ну наконец-то! – воскликнул констебль.

Отперев дверцу, он достал из приемника пневмопочты капсулу. Внутри оказался синий конверт. Развернув его, мистер Тромпер быстро прочитал содержание служебной записки и пояснил: