Тайны стихий. Часть первая

– А жаль. Думаю вот: повешу-ка на шею головку чеснока там или помидор, и бестии меня не тронут.

– Ты все шутишь, Лемов. Отнесись с…серьезно.

– Осина! – снаружи позвал знакомый голос.

Рыжая бросилась убирать рисунок, – или, может, чертеж – а Лемов встал, чтобы посмотреть, что случилось. Каждый раз его посещала заезженная мысль: называть дочь Осиной было неправильно, назвать бы ее Рябиной. А Рыжая обижалась, когда он так говорил. Хотя, возможно, ее родители имели в виду Осень? Про свое старообрядческое имя Лемов старался не думать вообще.

– А, это ты, – сказал отец Рыжей, едва только дверь открылась. Он как раз только начал подниматься по лестнице. – А я думал, она не слышит. Скажи, там мать зовет. А ты, пойдем-ка со мной!

Когда они оказались внизу, он указал на пару мешков, лежащих на дороге.

– Давай-ка подсоби, – он взвалил на спину один из мешков. – Ты у нас парень молодой, здоровый.

Он воспринимал Лемова, похоже, как будущего зятя. Много раз Лемов порывался сказать ему правду. Да, Рыжая была его подругой и приятной собеседницей, в том смысле, что говорили они мало, а больше обменивались пустыми фразами. Порой она рассказывала увлекательные, хоть и бессмысленные, по мнению Лемова, вещи. Девушка интересовалась мистицизмом, но как-то по-особенному, не так, как это делала мать самого Лемова. Однако воспринимать ее в таком ключе, как было угодно ее отцу, господину Беллек, не хотелось совсем.

Слов для правды в лицо не нашлось и пришлось взять мешок, и потащить его следом за отцом Рыжей. Заказ был обычным делом: не всякий покупатель хотел тащить мешки сам, поэтому за это платили отдельно. Лемов было подумал, что с ним поделятся платой, наверное. Не думает же отец Рыжей, что раз он вхож в его дом, по сути, являющийся магазином, то обязан таскать мешки за просто так? Но это тоже нужно говорить в лицо, нужных слов как-то не было. Люди слишком часто обижались на честные слова Лемова, потому стоило помолчать.

Когда они дошли до частного дома с небольшим садиком сзади, огороженным кованым забором с узорами, отец Рыжей сбросил мешок у входа и постучал. Дверь открыл сутулый чернявый парень с бегающими глазами, одетый в черную куртку, висящую на нем мешком.

– Мука по первому сорту, – заявил отец Рыжей. Затем он повернулся к Лемову: – Спасибо, парень, дальше я сам.

Скинув мешок, Лемов подумал, что спасибо все же лучше, чем ничего. Пока чернявый рассчитывался, Лемов проскользнул в проулок между домами. Совершенно не хотелось возвращаться вместе с отцом Рыжей, лучше он подождет и потом пойдет один. Отец Рыжей был не лучшей компанией, как и большинство людей. Он бы опять завел нудный разговор о семье или рассказал очередную историю из своей жизни. Наверняка он строил планы на Лемова.

Проулок между частными домами проходил как раз мимо кованного забора и садика, что позади дома чернявого. Это, скорее всего, не его дом, а парень просто управляющий. В тени небольшого каштана сидела девушка в симпатичном, но простом платье. У нее были красивые коричневые волосы и заплаканные глаза. О чем могут плакать жители таких домов? Наверное, о несчастной любви или о том, что станут вскоре жить попроще. Больше ничего в голову не шло.

– Чего ты хочешь? – резко спросила она.

Не нужно было, пожалуй, стоять и пялится на нее через забор.

– Просто посмотрел.

Пора было отвернуться и идти уже, но хотелось еще посмотреть. На фоне Рыжей эта девушка казалась ангелом, мифическим существом, спустившемся прямо с небес. Хотя слезы немного портили впечатление.

– Ты же тут живешь, в городе, да? – она продолжила и дала повод задержаться.

– Да.

– У вас тут правда есть колдуны?

– Видимо, да.

– Которых поймали и посадили в тюрьму? – она заметно оживилась.

– Вроде, посадили.

– Что они сделали? И зачем? Ты знаешь что-то об этом? – спрашивала она нетерпеливо, несдержанно. Девушка поднялась со скамейки, что стояла под каштаном, и подошла ближе к забору.

«И чего так нервничать?», – подумал Лемов, разглядев в ее голубых глазах какую-то необычайную решимость. Лемов ответил:

– Говорили, будто рабочий с плавильни вдруг стал вещать на неведомом языке, прямо на площади. Но одна моя знакомая узнала из книг об исторических религиях, что это вроде… ну бог там какой-то… хранители. Наподобие там… хранители огня или ветра, я особо не вникал, да и запутанно все это… – на самом деле Лемову было просто лень ей все это пересказывать.

– Огня?

– Там много всяких хранителей разных. Там свои сложности.

– Подожди, ты сказал рабочий с плавильни? То есть это не чужие, а местные?

– Да. Продали души, как пишут на плакатах. Кому и почем – не пишут.

– Никто никаких душ не продавал! – неожиданно возмутилась девушка.

– Зачем тогда спрашивать, если ты и так все знаешь?

– Я спрашивала как все на самом деле, а не как они пишут! И я думаю, что эти люди ничего не продавали и ничего плохого не сделали!

– Видимо, им просто не повезло.

– Мне помощь нужна, – взмолилась она. – Ты сказал, что знаешь кого-то, кто что-то прочитал, про утерянные знания, так?

– А ты только что сказала, будто не веришь написанному.

– Нужно же во что-то верить.