Тайны Тёмного Лорда (СИ)

Следствие по делу Энтони Бенсона продвигалось очень быстро, и всего через пару недель уже должен был состояться суд. Однако до него верзила не дожил. Когда его доставили к зданию суда, с покатой крыши вдруг неожиданно слетел слежавшийся твердый снег, ударив Энтони прямо по голове. Сопровождающие его конвоиры успели отскочить, а Бенсон упал как громом пораженный, погибнув в ту же секунду.

В этот день Доброделов попросил Тома задержаться после обеда. Он коротко сообщил о случившемся и строго спросил:

— Доволен теперь, мальчик? По твоему слову вышло! — И без того холодные руки Тома похолодели еще больше от страха.

— О чем вы? — тихо спросил он.

— Не прикидывайся! Мне прекрасно известно о твоих странностях, весь приют о них говорит, да я и сам не слепой. Устроил самосуд?

— Но как я мог это сделать? — Том опустил глаза.

— Тебе лучше знать, как! — Мальчик не поверил, но в голосе Доброделова слышался гнев. Том всегда замечал, как мягкий и тихий говор священника тем не менее словно по волшебству держал дисциплину на занятиях, а простого укоризненного взгляда этого кроткого по своей природе человека было более чем достаточно, чтобы пристыдить любого шалуна и возмутителя спокойствия. Гнев же его был для Тома невыносим. Он просто не представлял, что с ним станется, если и Доброделов от него отвернется. «Нет, только не он!» — лихорадочно думал подросток. Мнения о себе остальных были ему безразличны, но мысль потерять расположение именно этого человека ужасала. Мальчик, конечно, понимал, что священник прав, ведь для Тома не впервой было накликать на кого-то беду. Благо, хоть об этом Доброделову было неизвестно. «Господи Иисусе, — чуть не взмолился про себя мальчик. — Как бы половчее соврать!» — и вдруг к своему удовольствию вспомнил, что вовсе не представлял в своей голове гибель Бенсона, как делал нечто подобное, создавая кому-то неприятности. Том тогда вообще мало о чем думал, кроме как о своей потере. Слова тогда просто сорвались с языка. Подросток уцепился за эту мысль как за спасительную соломинку и проговорил, насколько мог искренне:

— Простите меня, святой отец, но я и вправду не желал Бенсону ничего из того, что с ним случилось. Я вообще тогда не понимал, что говорю. Пожалуйста, не надо на меня сердиться. Ну хоть вы не ругайте! — Последняя фраза звучала как-то совсем уж по-детски, и Доброделов невольно смягчился.

— Не стоит так разбрасываться словами, Том! — уже совсем добродушно отвечал Доброделов, увидев, в каком смятении находится ребенок.

— Да-да, конечно! Вперед я буду внимательнее, — более твердым голосом отвечал Том, так как к нему стала возвращаться уверенность, которая позволила мальчику от обороны перейти к наступлению.

— Отец Доброделов, — начал как бы рассуждать Том с самым невинным видом. — А ведь если Господь всемогущ и ни один волос не упадет с головы человека без его воли, так, может, все случилось благодаря его замыслу, и он воспользовался мной как орудием для свершения оного?

Доброделов невольно улыбнулся, но улыбка была печальной.

— Да, Том. Диалектика у тебя что надо. Но я надеюсь, ты все же раскаиваешься в своих словах.

— Да, — помедлив и глядя в сторону, ответил Реддл. — Раскаиваюсь.

— Рад, что это так, мой мальчик. А теперь иди и прости, если чем обидел. — Том молча поцеловал руку священника и вышел на улицу. Странно, умом мальчик понимал, что должен бы как минимум сожалеть о своем поступке. Но как ни старался, он все же не мог почувствовать в себе хоть немного раскаяния. Хоть убейте! Хоть стреляйте! Напротив, все громче и громче звучала мысль, что негодяй Бенсон получил по заслугам. А раз так, то и угрызениями совести ему нечего терзаться.

 

Протекли еще два месяца, и на смену зиме неизменно пришла весна. Довольно ранняя весна. Апрель в этом году выдался на редкость чудесным, все дни как один были погожими и ясными, и лишь изредка вечером или ночью проходил тихий теплый дождик, которым просыпающаяся природа так хорошо умывалась. Ласковое солнце заливало светом улицы и скверы, пригревало освободившуюся от снега землю и первую мягкую траву рядом с серыми тротуарами. Из лопнувших почек уже показались, но еще не до конца распустились нежные листья, и поэтому создавалось впечатление, что деревья и кустарники стоят в какой-то зеленоватой дымке. С каждым днем жизнь бурлила все сильнее, журчала бойкими ручья, звенела в воздухе перекличкой птичьих голосов, чьи обладатели вернулись из южных стран и теперь вовсю обустраивали свои старые гнезда.