Тайны Тёмного Лорда (СИ)

— Вижу, мой верный слуга немного перебрал от радости за своего повелителя! — на губах колдуна показалась злорадная усмешка, а красные глаза победно сверкнули. — Самого дорогого для меня не пожалел! — прибавил он с подначкой. Потом, наклонившись к младшему Лестрейнджу так, чтобы слышал только собеседник, тихо проговорил.

— Следи за братом как следует, или, клянусь Мерлином, если он с собой что-нибудь сделает, то следом за ним на тот свет отправишься ты!

Рабастан занялся Родольфусом, а Волдеморт, как ни в чем не бывало, снова протянул руку Белле, которая теперь улыбалась от облегчения.

— Идем! — велел он.

Взяв ладонь ведьмы в свою, чародей вышел с ней из зала и трансгрессировал в Слизерин-кэстл.

Волдеморт вел Беллатрису вверх по лестнице столь стремительно, что колдунья едва поспевала за ним. Было темно, но ни замок, так замечательно чувствующий своего хозяина, не зажег огней, ни сами волшебники не засветили волшебные палочки потому как в этом совсем не было необходимости: венец на голове ведьмы освещал им путь ярче факела. Наконец, Волдеморт втолкнул волшебницу в свою спальню и закрыл дверь заклинанием. На змееподобном лице была написана такая ярость, что ведьма обомлела от страха, а Темному Лорду, казалось, это и нужно было. Он снова взмахнул волшебной палочкой, и тут же Белла почувствовала удар хлыста, разорвавшего ее платье и стащившего его с плеч. На нежной коже колдуньи осталась красная полоса.

— Как ты могла?! — злобно шипел он так, что с трудом можно было разобрать слова. — Посмей теперь только хоть взглянуть на кого-то! Уничтожу и его, и тебя вместе с ним! А в твоих мыслях должен быть только я один, понятно?

— Милорд, вы же сами так хотели!

— Хотел? Теперь не хочу!

Колдун стремительно подошел к ней и грубо толкнул на широкое ложе.

— Снова любви захотела, да? — ярость в его глухом голосе бурлила через край. — Ты, кажется, забыла преподанный тебе урок? — с наигранной заботой спросил он, и губы его изогнулись в страшной усмешке. — Ничего, я могу напомнить. Мне известно средство, как излечить тебя от этой чумы. Круцио! — вскрикнул он.

Гримаса боли исказила лицо Беллатрисы, все тело изгибалось от муки, причиняемой ведьме ее же любимым заклятьем, изо рта вырывались сдерживаемые хрипы и стоны. Волдеморт с наслаждением смотрел на это зрелище, получая удовольствие уже не столько от чужой боли, сколько от лицезрения извивающейся как змея Беллатрисы. Чародейке все происходящее казалось нереальным ночным кошмаром, будто страшное чудовище похитило ее, унесло в свое логово, а теперь вот с упоением мучает, полностью держа в своей власти. Но ведь все так и обстояло на самом деле, все эти годы, что ведьма была рядом с Волдемортом. С того самого дня их первой встречи, когда черный маг расстроил ее брак с Креббом, тем самым полностью завладев девушкой, он непрерывно причинял ей боль, хотя и применял сейчас к ней Круциатус лишь второй раз в жизни. Наконец, Темный Лорд прекратил действие проклятья и, нависнув над полубесчувственной ведьмой, зашептал.

— Этого тебе не хватает? — колдун приник губами к шее. — Или, быть может, этого? — рот Волдеморта прошелся по плечам и груди. — Маг грубо целовал ее в тех местах, где недавно Беллатрисы касались губы Родольфуса, словно колдун желал стереть с кожи волшебницы эти чужие следы, оставляя при этом красноватые отметины от своих губ и местами от зубов. Между поцелуями из его рта вылетали грязные оскорбления, которые вряд ли доводилось слышать и распоследней девке из дешевого борделя.

— Ненавижу, гиппогриф тебя раздери! — выкрикнул он, наконец, таким тоном, каким часто произносят самое страстное и искреннее признание в любви.

— За что? — пролепетала обезумевшая от ужаса Белла. С одной стороны, ей казалось, что еще секунда, и повелитель применит смертельное проклятье, но в то же время какой-то внутренний голос говорил при этом, что она находится в полной безопасности.

— А за то, моя дорогая хищная дрянь, — шипел Темный Лорд, — что забыть тебя не в силах!

Казалось, маг произносил эти слова против своей воли, как будто их вытягивали из него клещами или сывороткой правды.

— Ты мой кошмар и наваждение. Самое чудесное наваждение!

Сердце Беллатрисы забилось от радости и одновременно от смятения, которое вызвали у нее слова Волдеморта, потому что и она сама испытывала к нему то же самое. И тут волшебница осмелела, в венах забурлила кровь и непонятно откуда взявшаяся злость, желание отомстить за то, что колдун только что с ней сотворил. Ведьма начала яростно вырываться, правда, безуспешно, при этом кусаясь и царапаясь как дикая кошка, и заметила на змееподобном лице своего повелителя выражение крайнего довольства. Длинные тонкие пальцы схватили ведьму за кудри, запрокинув ей голову, чуть не вырывая целые пряди. Однако вскоре хватка их ослабела, и Темный Лорд вытянулся рядом с Беллой, тесно прижавшись к ней, словно опасаясь, что она куда-то исчезнет.

— Теперь ты уже никуда от меня не денешься! — повелительно сказал маг, крепко обхватив ее за плечи. — И делить тебя я больше ни с кем не собираюсь.