Тайны Тёмного Лорда (СИ)

Редд дождался, пока все рассмотрят результат его колдовства. Когда же шкатулку оставили в покое, он вернул ее на место, снова сделал движения тисовой палочкой, и через миг на пустом месте опять стоял шкаф, как будто вообще никуда не исчезал.

— Замечательно! — чародейка не удержалась и хлопнула в ладоши. — Каково, господа? Признаюсь, я давненько не видела ничего подобного на СОВ, с того самого дня как принимала у вас, Альбус, экзамен. Ах, что вы тогда вытворяли волшебной палочкой! До сих пор забыть не могу. Нужно обязательно наградить юношу.

При этих словах голубые глаза профессора Дамблдора в очках-половинках пристально посмотрели на Реддла долгим взглядом.

— Вы, как всегда правы, Медея. Думаю, тридцать дополнительных баллов он вполне заслужил. Но ради Мерлина, Медея, пощадите бедного мальчика. Ведь своими словами вы подвергаете его еще более серьезному испытанию, чем экзамен по трансфигурации. Слава — это довольно тяжелая ноша, и не каждый с ней справится. — Последние слова были явно адресованы Тому.

 

========== Глава 31. Разговор о любви ==========

 

Экзамен защиты от темных искусств, как и ожидал Реддл, произвел самое сильное впечатление на членов комиссии. Здесь и в самом деле не нашлось равных ему, хоть и четверокурснику, даже среди тех студентов, которые в будущем планировали стать мракоборцами и углубленно изучали ЗОТИ. Все были в восторге от того, как Том играючи загнал в клетку корнуэльских пикси, потом без проблем разделался с боггартом и в довершении всего на импровизированной дуэли враз обезоружил профессора комиссии, выступившего в роли темного мага.

— Замечательно, мистер Реддл! «Превосходно» и только «превосходно», — одобрительно улыбалась строгая председательница Медея Спиннет. — Но, мистер Реддл, я уже тоже ожидаю увидеть от вас нечто большее, чем могут продемонстрировать на экзамене другие студенты. Мне сказали, что вы можете вызвать Патронуса, телесного Патронуса.

Том кивнул:

— Да, мэм.

— Разве четверокурсник на такое способен?

— Дорогая Медея, он это делал уже на втором курсе, — заметил с довольной улыбкой директор Диппет.

— Ради Мерлина, мистер Реддл, не томите меня. Я просто сгораю от нетерпения увидеть все это! За дополнительные баллы, разумеется.

Реддл в ответ лишь приятно улыбнулся, бросил мимолетный взгляд на сидящего вместе с комиссией профессора Дамблдора и представил, как его увольняют из Хогвартса.

— Экспекто Патронум!

Из тисовой палочки вырвалась большая змея. Свивая и развивая серебристые кольца, она проплыла по воздуху и исчезла в другом конце класса.

— Великолепно, мистер Реддл! — чуть ли не хором воскликнули экзаменаторы, и только один человек молчал, глядя на студента пытливым взглядом. То был заместитель директора и преподаватель трансфигурации профессор Дамблдор. И только сейчас Том вспомнил, что когда сосредотачивался на своих мыслях, чтобы вызвать Патронуса, то забыл при этом прибегнуть к окклюменции. Он уже собрался было покинуть класс, но, когда был у самой двери, профессор Дамблдор окликнул слизеринца.

— Мистер Реддл, когда экзамен закончится, настоятельно прошу вас зайти ко мне в кабинет.

Остальные экзаменаторы из Министерства магии невольно удивились строгому тону Дамблдора и металлу в его голосе.

— Как вам будет угодно, сэр! — невозмутимо отвечал Реддл.

Стоило Тому переступить порог кабинета профессора Дамблдора, как тут же до его ушей донеслись слова вердикта по поводу сегодняшнего поступка.

— Омерзительно, мистер Реддл! — декан Гриффиндора говорил с явным отвращением и даже не пытался скрыть брезгливую гримасу на лице.

— Я понимаю ваше недовольство, сэр, — спокойно и холодно отвечал Том. — Однако, не думал, что мое отношение к вам станет для вас открытием.

— Нет-нет, — отмахнулся Дамблдор. — То, что вы меня, мягко говоря, недолюбливаете, мне прекрасно известно уже давно. У большей части слизеринцев ко мне подобное отношение. Признаюсь, что я и сам не в восторге от вашего коварного нрава, который мало кто замечает. Меня интересует совсем другое: неужели вы в своей жизни не могли отыскать какое-нибудь, скажем, более светлое воспоминание? Или для того, чтобы испытать радость, вам непременно необходимо сделать кому-то гадость, а?

— Я пытался, профессор. Честно! — здесь Реддл был вполне искренен и поэтому смотрел собеседнику прямо в глаза. — Но у меня ничего не вышло, сэр.

Здесь против всякого ожидания профессор как-то сразу смягчился. Гнев, который до этого вспыхивал в его ясных глазах подобно молнии на голубом небе, улетучился. И теперь преподаватель смотрел на ученика с сочувствием и даже жалостью.

— Бедный мальчик! — едва слышно прошептал он одними губами.

— Не надо меня жалеть! — запальчиво воскликнул Том.