Тайны Тёмного Лорда (СИ)

Столь высокомерные мысли родились, однако, не на пустом месте. Происхождение от Слизерина и унаследованная от него колоссальная волшебная сила, позволяющая ему чувствовать себя на уроках даже не на голову, а на две выше всех остальных, невероятные успехи и похвалы вскружили и без того горделивую голову, а вкупе с памятью о жизни в приюте и нежеланием прощать кого бы то ни было вылились в жгучую ненависть и презрение ко всем маглорожденным волшебникам и вообще к простецам и их миру. Здесь он со своим предком был полностью солидарен, считая, что волшебникам, обладающим столь благородными знаниями и силой, не должно пересекаться с какими-то ничтожными людишками. Потому и пресловутую Тайную комнату Реддл искал теперь с необычайным рвением, следуя простому принципу: кто ищет, тот находит. И вскоре ему действительно повезло, правда, помог счастливый (для Реддла, разумеется) случай. Но, как известно, фортуна благоволит упорным.

 

В это же самое время на третьем курсе факультета Гриффиндор учился некий Рубеус Хагрид. Он был из великанов и уже в тринадцатилетнем возрасте превышал ростом других студентов почти в два раза. Кроме того, он имел крепкое телосложение, пухлые руки и длинные густые волосы, которые далеко не всегда заделывал назад в хвост. До Хагрида никто из представителей этого народа в Хогвартсе не учился, но профессор Дамблдор усмотрел в нем магические способности и убедил директора Диппета принять великана в школу. Хагрид и в самом деле неплохо справлялся со всеми волшебными науками, хоть и выражался как-то косноязычно, особенно когда волновался. Но для спесивых слизеринцев, презирающих всех, в ком не текло хотя бы половины древней волшебной благородной крови, нескладная речь гриффиндорца стала достаточным основанием, чтобы потешаться над ним всем змеиным факультетом. Однако, когда великан поступил на третий курс, то преподавателям стало очевидно, что у Хагрида недюжинный талант к уходу за магическими существами. В этом ему не было равных. Казалось, что он просто чувствует зверей и к любому животному умеет найти подход. Но, что примечательно, привлекали великана не какие-нибудь безобидные флобби-черви, а самые что ни на есть чудовища: летающие полузвери-полуптицы — гиппогрифы, драконы всех пород, фестралы. Хагрид, в отличие от остальных волшебников, вовсе не считал опасными этих довольно агрессивных страшилищ, потому что и сам оказался на редкость добродушным и бескорыстным, невзирая на грозную внешность. Кроме того, Хагрид был очень любознательным, а еще смелым и непоседливым, как и все гриффиндорцы, поэтому и школьные правила нарушал очень часто, особенно когда тайком ходил в Запретный лес, где могли обитать какие-нибудь не совсем безобидные твари. За это преподаватели, которые заставали Рубеуса за его проделками, неизменно снимали с Гриффиндора немало очков. Один лишь профессор Дамблдор был немного снисходительнее.

 

Однажды Реддл, выполняя обязанности старосты, обходил школьные коридоры. Время было уже позднее, и всем студентам давно полагалось находиться в своих гостиных и спальнях. Том уже почти миновал Большой зал и собрался было спуститься в свои подземелья, как вдруг увидел, что с лестницы, ведущей в башню факультета Гриффиндор, льется слабая полоска света, а в ней видна большая тень. Реддл начал тихо подниматься, наложив на себя дезилюминационные чары: так проще было поймать нарушителя, а слизеринскому старосте доставило бы удовольствие зацапать кого-нибудь из гриффиндорцев при нарушении школьных правил и снять с них баллы. Когда Том оказался на лестничной клетке, то глазам его предстало любопытное зрелище. На полу действительно сидел Хагрид, а рядом с ним стоял большой сундук. На коленях у великана была уже знакомая слизеринцу книга о чудищах, только побольше и потолще той, что Реддлу довелось читать. А на книге сидел черный паук, которого любитель волшебных страшилищ кормил насекомыми прямо с рук, точно ручную собаку.

— Ешь, мой дорогой Арагог, ешь, лапочка! — приговаривал Хагрид.

— Минус десять очков Гриффиндору за то, что в неположенное время студент находится в коридоре, — строго проговорил староста Слизерина, снимая дезилюминационное заклинание. — И если ты, Хагрид, сейчас же вразумительно не объяснишь мне, что ты тут делаешь с этой тварью, то сниму еще пятьдесят баллов и поставлю в известность директора.

От неожиданности и испуга Рубеус сначала вздрогнул, а потом посмотрел на Тома просительным взглядом.

— Ой, Том, так ведь я, это, малыша Арагога кормлю. Разве не милашка?

Реддл еще раз посмотрел на существо, которое Хагрид называл малышом и милашкой. Размером паук был чуть ли не с квоффл для квиддича, ноги у него оказались толщиной с палец, а паутина, которую он плел, напоминала нитки толстого шпагата.

— Что это еще за тварь? — брезгливо спросил Реддл.

— Это акрамантул, Том! — с восхищением глядя на паука, ответил гриффиндорец.