Тайны тропического рая

– Разве тебе не хочется снова увидеть их тайные прелести? – голос Ганса был мягок. – Но тайные для кого? Для других или для них самих? И то и другое. И вместе с тем и ни то и ни другое. Вот что ты должен понять прежде, чем снова побываешь внутри них: они хотят того же самого, чего хочешь и ты. И все у тебя будет, как и полагается. Если только тебя не задавит «трамвай желания», – усмехнулся он.

– Трамвай желания? – удивленно посмотрел на него Билл.

– Так можно перефразировать название пьесы Тенесси Уильямса, – пояснил Ганс. – Недавно появилась. Увидишь, когда повзрослеешь. И испытаешь всё, что должен испытать, – добавил он. Так что давай не будем тяготиться бесконечными терзаниями. К чему все эти зачем, что будет потом, что о нас скажут другие. Знаешь, в чем наша основная беда? Мы слишком современные люди, слишком! У нас так много рефлексий и ненужных вопросов! Какая-нибудь девочка, валяющаяся на соломе или шкуре где-нибудь в пещере каменного века, была куда счастливее нас, теперешних: она просто хотела и также просто получала то, что хотела. И у нее никогда не было вопроса – зачем. Для нее был важен только один вопрос – с кем. Почему бы и нам не поставить его перед собой? Тогда мы получим единственно правильный ответ. Посмотри на эту картину, – он показал на висящее на стене рядом с ними полотно.

На нем была изображена удивительной красоты обнаженная девушка, спящая в лесу и стыдливо прикрывшаяся рукой.

– Красиво, – отозвался Билл и отвернулся в смущении.

– Признайся, разве ты не видишь под ее нежной ладошкой того, что хочешь видеть больше всего? – поинтересовался Ганс. – И чем больше такая вот нимфа хочет сокрыть свою тайну, тем больше ты стремишься в нее проникнуть. Потому что нет ничего слаще запретного рая, чьи тайны так нас манят к себе. Нам ведь всегда больше всего хочется того, что нельзя. Так уж мы, люди, устроены. И глупо с этим бороться. Да и зачем? Не отворачивай от картины взора, посмотри на нее. Тем более, что это картина, а не реальность. Посмотри на нее, не бойся. Подойди к ней поближе.

Билл послушался Ганса и подошел к картине.

– Видишь – девушка на этой чудесной картине вовсе тебя не стесняется и совсем не краснеет, – произнес его собеседник. – Ну, прикрылась слегка ладошкой, так что? Это забитый в ее чудною головку элемент воспитания, ничего больше. Инстинкт, первобытный инстинкт говорит ей как раз обратное: вот стоит перед ней красивый молодой человек, у которого на нее тоже стоит. Так зачем же вам обоим стесняться того, что вы обоюдно хотите? Глупости это всё. Скажи, ты бы хотел соединиться с ней, будь она живая?

Билл утвердительно кивнул головой и вздохнул

– Я часто вот о чем думаю, – продолжил Ганс. – Не потому ли мы готовы крушить все преграды на пути к запретному плоду, что он нам недоступен? Чем больше женщина задрапирована, тем она желаннее. Заметь, почему-то ни у кого нет эрекции в семейной бане. Ты не находишь это странным?

– Не знаю, – пожал плечами Билл. – Я как-то не очень задумывался об этом.

– А ты задумайся, – посоветовал Ганс, убирая стоящие на столе статуэтки в ящик.

Они вдвоем с Биллом водрузили ящик на прежнее место сейфе, Ганс запер дверцу, убрал ключ в карман и обратился к Биллу: – Ты, наверное, устал с дороги?

– Если по правде, то есть немного, – признался тот.

– Ладно, мой юный друг и спаситель. Тебе пора отдохнуть. А я позабочусь о том, чтобы ты отдохнул как следует. Это единственное, что я могу для тебя сделать в благодарность за спасение своей трижды никому не нужной жизни.

Ганс направился к двери и сделал Биллу знак следовать за собой.

Глава 3. Первый круг познания.

Вскоре они оказался в небольшой хорошо обставленной комнате, посередине которой помещалась огромная кровать с балдахином.

– Пока это будет твоими апартаментами, – сказал Ганс. – Сейчас уже поздно, так что прими душ и ложись спать. А об остальном не беспокойся. Видишь шнур у кровати. Это колокольчик для слуг. Если что-то понадобится – звони, не стесняйся. Помни: ты в этом доме главный гость. Ничего не бойся, ничему не удивляйся и делай всё, что хочешь.

Едва Билл коснулся головой подушки, как сразу же заснул, сломленный усталостью последних дней.

Проснулся он поздно. Было приятно ощущать прикосновение тонкого шелка постельного белья, в комнате пахло чем-то ароматным, кругом стояла мертвая тишина. Билл потянулся, зевнул, и тут в его дверь постучали.

Это была служанка. Чуть полноватая, невысокого роста, с миловидным лицом и плавными движениями. С виду ей было лет тридцать или чуть побольше. Под тонким обтягивающим ее фигуру платьем угадывалось еще молодое, но уже чуть оплывшее тело.

– Меня зовут Этель, – мягко улыбнулась служанка. – Я буду вам прислуживать.

Билл хотел было встать и одеться, но служанка ходила по комнате, что-то поправляя и казалось, не собиралась никуда уходить.

– Вам что-нибудь нужно, господин? – поинтересовалась она и как-то странно посмотрела на Билла.

– Вы можете быть свободны, – сказал он. – Я оденусь и позову вас.