Тайны тропического рая

– Не знаю. Я купил его много лет назад у одного португальца. И, будучи его хозяином, пытаюсь помочь другим найти в нем себя самих. Не даром же меня зовут в этих стенах Властелином. По сути это так и есть. Но вопрос не в этом, вопрос в том – властелин ли ты себе самому. Сейчас для тебя самое главное – постичь свою суть. Нигде в мире не будешь ты так свободен в своем выборе и в своих поступках, как здесь. Поэтому пользуйся моим гостеприимством и ищи того, что ты хочешь.

– Или ту.

– А вот с этим будь осторожен. Сначала научись по-настоящему радоваться жизни. Именно плотской, телесной жизни. Простой, непритязательной и доступной как наша Этель. И не строй философии на пустом месте. Сначала познай всё, а потом уже и мудрствуй. Главное – не беги к ближнему, спасаясь от самого себя. Сначала оцени себя по достоинству, полюби себя, а потом уже смотри на других. Помни – нелюбовь к самому себе и делает из нашей жизни тюрьму. И еще помни, что стадо всегда будет говорить тебе: «Всякое твое уединение есть опасность и грех». Ты, лично ты принадлежишь себе или стаду?

– Себе.

– Ну, вот и хорошо. Но как удивительно мы устроены. Когда у нас огромный выбор – мы воротим нос, придираемся к мелочам, а когда нам просто хочется женщину после ее долгого отсутствия, то радуемся любой, какая только нам не попадется.

– Когда голодаешь, то уже не до деликатесов, – заметил Билл. – По себе знаю. Тут каждому куску хлеба радуешься.

– Да, разумеется, это так, – согласился с ним хозяин дома. – И даже Этель показалась тебе богиней, правда ведь?

– Сначала не очень, а потом… – Билл запнулся, подыскивая нужное слово.

– А потом в самый раз? – усмехнулся его собеседник, внимательно глядя на него. – Конечно, у нее уже нет этих задранных вверх сосков на плотных грудях, да и сами вместилища женского молока уже не те, что были в юности. И ее мишень Венеры не так молода, не правда ли?

Билл согласно кивнул головой.

– Но почему-то ведь тебя это не остановило?

Билл молчал. Да и что он мог сказать? Ведь не будет же он признаваться, что тогда, несколько часов тому назад, ему очень хотелось женщину, просто женщину, любую, и не обязательно юную красавицу с осиной талией и свежей упругой кожей.

Властелин как будто читал его мысли, он посмотрел на Билла внимательным долгим взглядом и произнес:

– Этель не самая красивая женщина из тех, кого мы с тобой видели. Но почему-то рядом именно с такой женщиной всегда чувствуешь себя в безопасности. Она не переметнется к другому, не станет капризничать. Вообще с ней проще и чище, если так можно сказать. И всегда чувствуешь, что она словно тебе мать, а не просто любовница. Хвала небу, что на свете еще не перевелись такие женщины. А сколько при этом им лет, и как они выглядят – не имеет никакого значения. Или я неправ?

– Правы, – согласился с ним Билл. – Просто у меня не получается так хорошо сказать. И странно. Я ведь в первые минуты даже и не думал о ней как о женщине для любви. Но потом все изменилось.

– В этом нет ничего постыдного, – успокоил его Властелин. – Ибо твоя страсть должна была отдать тебя в руки той, кто мог в этот момент ее утолить. Только в этом случае у тебя, наконец, появилась возможность погасить хотя бы на время это бушующее пламя… Хотя бы на время… Да по-другому и быть не может. Иначе бы мы все сгорели в адском неутолимом огне. Да разве есть другой выход?

– У вас, наверное, женщин было полным-полно, – предположил Билл.

– Знаешь, если честно, то я смутно помню свою двадцатую женщину и уже совсем не помню пятидесятую, но всегда буду помнить первую. Разве могу я позабыть ту страстную благодарность, какую испытывал к ней за ее доброту? О, никогда! Лично я и сейчас помню все до самой последней мелочи. О, какое это было блаженство! А ты помнишь ту, кого в первый раз взял за талию? А к чьей груди или попке ты первый раз прикоснулся? Как много все-таки значит первый чувственный опыт! Но он хоть и прекрасен, но одновременно и опасен.

– Почему? – удивился Билл.

– Потому что слишком фиксирует нас на предмете первого удовольствия. И мы невольно сравниваем всех последующих с ней, с первой. Но я вижу, ты хотел мне что-то сказать…

– Хотел, но… – бил осекся на полуслове.

– Говори смело – ни один твой вопрос не останется без ответа.

– Честно сказать, я боюсь, – признался Билл.

– Люди не должны ничего бояться, они должны знать и уметь все, чтобы вместе наслаждаться этим дивным чудом близости.

– Я не этого боюсь, – сказал Билл. – Я боюсь того… что… а вдруг я не встречу другую, которая будет лучше… – Билл осекся.

– Чем кто?

– Чем Этель.

– Она что, первая женщина у тебя? – поинтересовался Ганс.

Бил молча кивнул. Он был смущен, что его собеседник так легко догадался об этом.