Тайны тысячелетий

На осознание этого ушло меньше минуты. Вспышки молний были непрерывны и почти ослепили меня… Мне удалось подтянуться к подветренному борту… Здесь я увидел боцмана Уильяма Дира и негра по имени Филипс, заряжающего нашей пушки. «Дир, она тонет!» — выкрикнул я. Боцман ничего не ответил…

В следующий момент под дьявольский грохот грома, вопли и вспышки молний я выбрался на корму и залез на фальшборт; ветер превратился в настоящий торнадо. Добравшись до порта своей пушки, я опустил в него ногу, намереваясь наступить на дульный срез орудия; но оно слетело к наветренному борту со всеми остальными пушками, и я провалился в порт, повиснув на руках.

Я снова выбрался и продолжал свой путь на корму… Я совершенно не умел плавать, и мне пришла в голову мысль прихватить с собой одно из весел, чтобы удержаться на поверхности… Вода потоком хлестала в кают-компанию, и когда я на мгновение встал… то увидел мистера Осгуда (капитана «Скурджа»), наполовину высунувшегося из иллюминатора каюты и пытавшегося выбраться наверх. Я видел его один момент благодаря вспышке молнии, и думаю, он должен был увидеть меня. В то же время были видны люди, цепляющиеся за шкотовый угол паруса. Не знаю, кто это был. Вероятно, эти люди видели и меня, и то, что я был готов прыгнуть, потому, что закричали: «Не прыгай за борт! Не прыгай за борт! Со шхуной все в порядке».

У меня не было времени на долгие размышления. Я думал не более трех или четырех минут, может быть, и меньше, с того момента, когда на нас налетел шквал, и уже стоял на корме корабля, ведомый скорее провидением, чем своими собственными решениями. Мне пришло в голову, что если шхуна и выправится, то будет полна воды и обязательно пойдет ко дну, и тогда меня затянет вслед за ней водоворотом. Я прыгнул. Как мне кажется, шхуна затонула сразу же, как только я покинул ее. Некоторое время я погружался, а когда вынырнул на поверхность, впервые в жизни энергично поплыл. Думаю, я проплыл несколько ярдов… когда почувствовал, что моя рука наткнулась на что-то твердое. Я сделал еще гребок, и моя рука скользнула по предмету, в котором я сразу же узнал борт шлюпки. Я вспомнил, что она была привязана за кормой корабля. До этого мгновения я не думал о ней, но сама судьба привела меня в темноте к этому спасительному сооружению…

Я взглянул в ту сторону, где должна была находиться шхуна. Она исчезла. Дождь лил, как будто разверзлись все хляби небесные, и то и дело сверкали молнии…

Я слышал вокруг голоса многих людей и иногда видел головы пловцов, сражающихся с волнующимся озером… Я увидел какого-то человека совсем рядом со шлюпкой и… рванулся в его сторону, схватив бедного парня за воротник. Его силы были на исходе, и мне пришлось много потрудиться, чтобы перетащить его через планшир…

Осмотревшись вокруг, я увидел еще одного… также схватил его за воротник и затащил в шлюпку..

Я кричал, пытаясь подбодрить пловцов…

Дрейфуя, шлюпка натолкнулась еще на одного человека, которого я также поймал за воротник…

Теперь шлюпка была полна… Большее количество людей она не смогла бы нести…

Остальных поглотило озеро… и «Скурдж» стал гробницей для многих людей.

Роберт Д. Бэллард Найденный «Бисмарк» перевод с английского А.Колпаков

Во многом это было похоже на поиски «Титаника». Оба судна были, так сказать, историческими персонажами: один, роскошный лайнер, погибший при столкновении с айсбергом в 1912 году; другой, мощный корабль, затонувший почти тридцать лет спустя в морском сражении. Оба судна пошли ко дну в Северной Атлантике на большой глубине: «Титаник» — 12 500 футов, «Бисмарк» — 15 617 футов, и никто точно не знал, где. Территория, на которой искали «Титаник», составляла сто квадратных миль, а «Бисмарка» — сто двадцать.

Если бы мы использовали традиционную поисковую подводную технику, мы могли бы никогда не найти ни одно из этих судов. Стандартный метод заключается в прочесывании с гидролокатором определенного района моря, разбитого на квадраты, пока судно не будет обнаружено… Хотя мы и пользовались гидролокатором, однако больше полагались на видеокамеры. Однако они все время показывали то, что скорее можно было назвать мусором, чем кораблем. Почти каждое затонувшее судно оставляет массу обломков, от легкого материала до тяжелых предметов, таких, как якоря и паровые котлы. Подводные течения разносят обломки на большое расстояние, на одном конце которого лежат самые легкие предметы, а само судно находится на другом. Часто это расстояние составляет милю и больше. Мы подвесили наши камеры прямо над океанским дном под нужным углом к подводному течению и стали искать какие-либо предметы, имеющие искусственное происхождение. Если бы нашли хоть что-нибудь, то пошли бы по следу, оставленному обломками, и добрались до корабля.