Тайны великих книг

Роман Белоусов Тайны великих книг

Небольшое предисловие автора

У древних греков был особый миф, объясняющий возникновение поэзии. В области Беотия, на горе Геликон, существовал родник. Возникший от удара копыта Пегаса о землю, он получил название Иппокрена — Источник коня. Но Пегас, как известно, был не простой лошадью, и струи, хлынувшие из-под его копыта, оказались живительными. В их водах и черпали вдохновение поэты. Так, по-своему, древние греки пытались объяснить одну из тайн человеческой природы — тайну творчества. С тех пор в переносном смысле Иппокрена стала означать «источник вдохновения».

И едва ли не сразу же, как только, порожденный фантазией, забил священный ключ на горе Геликон, нашлись желающие проникнуть в тайну чудодейственных вод.

Одни полагали, что вдохновение — это озарение, ниспосланное свыше, другие считали его чем-то вроде восторга, наитием, редким состоянием души, во время которого вспыхивает солнце воображения как некая «неожиданность души». Иным думалось, что творить они могут, лишь превратившись в отшельника, что вдохновение приходит с помощью благоприятствующих стимулов; казалось, что творческий огонь у них в крови вызывает запах гнилых яблок или тонких духов, стакан горячего молока, звуки музыки… Но они явно смешивали вдохновение с умением привести себя в рабочее состояние с помощью различных «подсобных средств». Находились и такие, которые пытались вызвать творческое горение искусственным путем. Эти искали Иппокрену в вине. Но тщетно старались они отыскать в нем волшебный дар…

Одним словом, верно сказал А. С. Пушкин, что искать вдохновение — нелепая причуда: «оно само должно найти поэта».

Между тем тайна Иппокрены продолжала оставаться неразгаданной. Признавали, что исступленное творчество — это абсолютно бессознательный процесс, и, возможно, правы были те, кто напоминал в связи с этим английскую поговорку: «Не knows not he is a poet» — «Он сам не знает, как он творит».

Недаром, слушая писателей, рассказывающих о своем личном литературном опыте, невольно чувствуешь, будто тебе доверяют чужую тайну, настолько творческий процесс индивидуален и неповторим.

И сегодня уже понятно, что истоки и механизм вдохновения не поддаются логическому анализу. Недаром вслед за многими признаниями в этом художников разных эпох поэт А. Вознесенский произнесет:

Стихи не пишутся — случаются,
Как чувства или же закат.
Душа — слепая соучастница.
Не написал — случилось так.

В наши дни о писателях и их жизни, о писательском ремесле, о психологии творчества написаны солидные исследовательские труды. Задача автора этой книги гораздо скромнее: рассказать о некоторых, наиболее ярких примерах из истории мировой литературы, подтверждающих, что писатель всегда черпает художественный материал из жизни. Именно жизнь является тем самым неиссякаемым источником вдохновения, той самой Иппокреной, припадая к живительным струям которой, мастер создает свой произведения. Труд писателя состоит в накоплении фактов, в наблюдении и изучении действительности. Порой на это уходят годы, но без этой кропотливой подготовительной работы не прорастет семя будущего творения. И чем больше заготовить дров, по образному выражению Гете, чем суше они будут, тем ярче вспыхнет в урочный час костер, к собственному удивлению творца.

Прослеживая процесс рождения произведения и его героев, нередко удается установить их генетическую связь с житейскими фактами, определить их реальные прообразы.

И тем самым приблизиться к разгадке тайны возникновения под пером художника многолюдного мира его литературных произведений, узнать, откуда они появились в творческой лаборатории писателя, познакомиться с теми, кто послужил их прототипами и был свидетелем описанных событий, найти следы, которые они оставили на земле. Иначе говоря, познакомившись с секретами великих художников слова, вы увидите, как реальный факт жизни, преломленный в свете магического кристалла творчества, претворяется в художественное произведение. То есть книга раскроет перед вами тайну волшебных связей искусства слова с действительностью.

Роман Белоусов

Две жизни мушкетера д'Артаньяна

Находка в библиотеке

Многие события занимали парижан в середине сороковых годов XIX века. Но, пожалуй, никто из современников не интересовал их так, как господин Дюма. Его успех, говорил В. Гюго, больше, чем успех, это — триумф. Его слава гремела подобно трубным звукам фанфар.