Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор

Одновременно шла идейная обработка противника. В лагерь фимбрианцев ходили шпионы, велись тайные переговоры с солдатами и офицерами. Легионеры прекрасно понимали, что находятся в незавидном положении. Многие затевали беседы с солдатами Суллы, другие бежали к сулланцам в одних рубашках, без оружия. Неугомонный мятежник подкупил сметливого раба и пообещал ему свободу. Взамен тот должен был под видом перебежчика проникнуть в римский лагерь и убить Суллу.

Раб провалил задание. Он действительно добрался до Луция Корнелия, но промедлил, был схвачен телохранителями и во всем сознался. Войско Суллы исполнилось гнева. Легионеры всячески поносили Фимбрию. А его собственные солдаты исполнились к нему презрения и открыто ругали на сходках. Все было кончено.

Фимбрия удалился в Пергам, который захватил еще раньше, и пошел вместе со своим рабом в храм Асклепия. Там перед алтарем мятежник нанес себе удар мечом. Но неудачно. Рана оказалась не смертельной.

– Прикончи меня, – приказал Фимбрия рабу. Тот выполнил поручение, зарезал господина, а потом также покончил самоубийством.

После этого солдаты Фимбрии перешли на сторону Суллы. Одному из своих людей, Куриону, полководец приказал идти в Вифинию и Каппадокию, чтобы восстановить там Никомеда и Ариобарзана. Затем доложил обо всем сенату, как будто его и не объявляли врагом народа.

С восстановлением Никомеда все сложилось удачно. А вот с Ариобарзаном – нет. Его ненавидели многие каппадокийцы. Да и Митридат вел себя хитро. Под разными предлогами он удержал часть Каппадокии за собой, тянул время и ждал отъезда Суллы. Конечно, он опирался на симпатии части каппадокийских владетелей, которые предпочли подчиниться именно Митридату, а не Ариобарзану. Сильно помог каппадокийский вельможа Гордий, который до конца стоял за Митридата. Сулле было некогда разбираться с этими мелочами. Ариобарзан получил сильно урезанные владения и шаткий престол.

Затем победитель взялся устраивать азиатские дела. Хиосцам, ликийцам, родосцам и вообще всем, кто помогал в войне, он даровал свободу. Рабам, которых освободил Митридат, Сулла приказал вернуться к своим господам. Многие не повиновались. Да и часть городов продолжала сопротивление. Между рабами и свободными происходила резня по разным поводам. По сути шла гражданская война. Митридат посеял ветер, а теперь Сулла пожинал бурю. Но был он человеком серьезным, деловым и абсолютно безжалостным. Снес стены многих городов, а жителей продал в рабство. То есть восстановил власть богатых, а выступления черни подавил. На города накладывались штрафы, сторонники Митридата подвергались разным экзекуциям. Сулла убивал двух зайцев: избавлялся от политических противников и пополнял казну за счет продажи этих противников в рабство. Богачи его боготворили: римлянин восстанавливал порядок. Чернь – ненавидела.

Сколько полегло народу в этой резне? Сколько утратило свободу и поломало судьбу? Никто не знает. Римляне вели счет только собственным жизням. Расправы с азиатами никого не волновали. Поэтому Митридат выглядит кровожадным, а Сулла – умеренным и благородным. Но это всего лишь пропаганда, образ для современников и потомков. Критерием оценки должно быть что-то другое. Например, борьба двух цивилизаций, одна из которых – это агрессор (Рим), а другая – жертва (эллинистический мир). С этой точки зрения события будут выглядеть несколько по-иному. Сие не значит, что мы оправдываем эллинистов и осуждаем римлян. Когда-то основатель эллинизма Александр Македонский выступал в роли такого же захватчика, причинял горе покоренным народам. А потомки римлян создадут совсем другой мир, в нем греки и римляне станут пользоваться благами цивилизации. Но пока все иначе.

Бесчинства римлян на Востоке продолжались. Сулле срочно требовались деньги для продолжения гражданской войны в Италии. Не стесняясь, он облагал города все более чудовищной контрибуцией. Для взимания поборов направлялись солдаты. Полисы уклонялись от выплат, солдатня нажимала, «применяя насилие», скупо уточняет Аппиан. Перед нами жестокая и эффективная форма вымогательства. Сулла не знал сострадания. Вот бы где развернуться старику Аппиану в описаниях личных драм ограбленных греков, как он это делает применительно к репрессиям Митридата. Но нет. Подробностей мы не встретим. Есть только общие вещи. Контрибуция, которую должны были заплатить азиатские города, составляла умопомрачительную сумму в 20 000 талантов. Сбор этих денег и чеканка монеты поручались Лукуллу.