Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

Сейчас уже никто не скажет, так оно было или нет. Но я так думаю: Ника любила эпатировать людей. Скорей всего, она проснулась. Никого нет, дверь закрыта. Она догадалась, что они пошли в магазин. На улице было жарко. Ника открыла окно, так как у Инны балкона нет, села на подоконник, свесила ноги, сидела и ждала их. Наверное думала, что сейчас они появятся, она помашет ногами и скажет, что они козлы. Потом ей, видно, надоело так сидеть и она хотела слезть в комнату, и вот тут-то, наверное, и выпала, потому что была нетрезва. По словам соседей, она еще какое-то время висела на окне и кричала: “Саша, помоги мне!..” Это все мне рассказала Инна, пока мы ехали в Склиф. Время было где-то около десяти часов вечера. Мы приехали туда и пошли в справочное узнать о Нике, нам сказали, что справки они выдают только с восьми утра и до восьми вечера и велели приходить завтра. Мы с Инной всю ночь наматывали круги по Сухаревке в ожидании утра. А когда справочное открылось, нам сказали, что Ника умерла где-то в 22–35. И вот тут… Что делать? Кому звонить? Ну, естественно, я в первую очередь позвонил в Ялту».

«Я хочу, чтобы все знали, что в смерти Ники виноват Миронов, – утверждает Алена Галич. – Он знал, что Ника боится одиночества, а сам с этой пьянчужкой Инной закрыл ее на три часа в комнате и ушел за водкой. Ника несколько часов, пьяная, сидела на подоконнике, кричала, а он, оказывается, в гараже был. Ты скажи – герой-любовник! Он ее бросил и ушел. Поэтому я считаю, Миронов просто убийца». В одном из интервью того времени Галич сказала, что намерена ходатайствовать перед милицейским руководством Москвы о заведении уголовного дела по факту смерти Ники Турбиной.

Когда я спросил у Алены Александровны, возбуждала ли она уголовное дело против Миронова, она ответила, что никогда не возбуждала и это полный бред. «Есть у нас такая “Экспресс-газета”, – сказала она, – которая сама проводила расследование и написала, что, вроде, кто-то спрыгнул со второго этажа Никиного подъезда, но фамилия Миронова там даже не мелькала».

Из рассказа Майи Никаноркиной: «Это была абсолютная случайность. Нюрочка была в квартире у подруги, которая ушла и заперла дверь. А Нюрка очень не любила закрытые пространства. Саша находился в это время возле нашего дома, это было довольно большое расстояние, возился с машиной в гараже. И она села на подоконник, как обычно, на нем сидеть – ее любимое занятие. А он был очень узкий. Она стала поворачиваться назад и… так получилось.

Не было бы такого момента, наступил бы другой. Дело в том, что Нюрка очень хотела жить, любить, отдавать себя людям, но так получилось, и, конечно, когда умирает ребенок… Я неправильно сказала “умирает”, это слово к Нике не подходит, скорее, когда уходит ребенок, это страшно, больно, и не дай Бог кому-нибудь такое пережить. Но Ника – великий поэт, и я никогда не поверила бы, что она дожила бы до пятидесяти или восьмидесяти лет. Она все время лететь хотела, окно – это была ее мечта: окно и лететь. Она не понимала, маленькая была абсолютно, ее тянуло в небо. Эти слова, в общем-то сентиментальные, но это было так.

Никто ее не убивал, не толкал, а Саша Миронов – прекрасный, добрый, мудрый человек, и вся ложь, которая написана о нем, она безобразна. Ежели бы я давала интервью сто раз, я бы сказала, что любое слово, сказанное о нем, – это ложь. Саша к этому никакого отношения не имеет. Он об этом узнал часа через три. И если бы дверь не была заперта, она бы просто спустилась вниз и пошла к Саше в гараж. Вот и все».

По мнению Сергея Мирова, случившееся с Никой – это обреченность, предотвратить которую было нельзя, но стараться нужно было. «Я уверен, что последнее падение Ники было случайным, – утверждает Сергей Миров. – Сидеть на подоконнике было ее любимое занятие, некоторая бравада. У Ники не было врожденного нарушения координации. У нее координация была нарушена всегда алкоголем. А там и я бы, и никто не удержался. Как можно держаться за подоконник? За что там держаться, если обхвата нет? Единственное, что в этой ситуации можно было сделать, если бы она сообразила, – оттолкнуться ногами от стены так, чтобы упасть на дерево».

В связи с этим мне вспомнился случай, услышанный от Павла Галича: «Мне Майя рассказывала, как то ли Нику хотели поместить в больницу, то ли подшить, и ее держали за руки, а она кричала: “Держите меня – трое, четверо, пятеро, все равно не удержите, а ноги-то у меня сильные!” – и била ими так, что разбрасывала окружающих в разные стороны. И Майя вроде как гордилась этим: мол, видишь, какая у меня дочь – своенравная, с характером».