Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

Я уже начал подумывать над тем, было ли вообще это замужество Майи? Лера Загудаева, встретившая ее с Торбиным в Ленинграде, сомневалась в этом. Хотя Карпова сказала мне, что у нее в архиве имеются свидетельство о браке Майи и Торбина, а также метрика Ники, в которой в графе «отец» указан именно он. (Уже после смерти Карповой Маша, к которой перешли документы Ники, на вопрос, кто записан в метрике ее сестры, без раздумий ответила: «Торбин». А спустя год, по высоким каналам, информация которых сомнению не подлежит, мне подтвердили, что в соответствии со свидетельством о рождении Ники ее отцом является Торбин Георгий Алексеевич, 1935 года рождения.)

Апрель 2014 года. В телефонной трубке – монолог раздраженной Карповой: «Кто был отцом Ники, это интересует тебя и быдло московское (подразумеваются журналисты, недруги, знакомые. – А.Р.). Мы с Майкой раза два за все время поднимали этот вопрос. Я с Торбиным познакомилась за неделю до того, как Майя сказала, что выходит за него замуж. Она никогда с ним не была. Торбин на 1000 процентов исключается».

Апрель 2014 года. Как всегда, последнее слово за Татьяной Барской: «Торбина я видела в Доме Спендиарова. Помню оперу, которую он поставил и в ней же пел. Никаноркин с ним дружил. Они были почти одного роста, оба высокие, только Никаноркин сутулился, а Торбин чуть прихрамывал, Никаноркин носил через плечо сумку, а Торбин – торбу. Можно было сразу представить, в кого пошла Ника. Она – копия Торбина, очень похожа на него, высокого, темно-русого. У них были одинаковые глаза. Никаноркин знал всю правду, он бы сказал ее. Да и все, кто был близок к ним, знали, что Ника от Торбина. А Вознесенский Торбину был по пояс».

Версия о Вознесенском как возможном отце Ники, безусловно, имела под собой почву. Отношения Майи с ним длились много лет, что подтверждает Константин Постников[85]. Обучаясь в МВТУ им. Н.Э. Баумана, он в 1977–1978 годах вместе с другими студентами охранял московские театры от ломившихся в них желающих приобрести билеты – тогда был театральный бум. Студенты дежурили возле театров по ночам, привязывали себя к входным дверям, зато утром первыми покупали билеты. Таким образом Постников попал на премьеру одного из спектаклей в «Ленком», где видел Вознесенского, который шел за руку с девицей в шортах. Как оказалось, этой девицей была Майя. Постников узнал ее спустя десятилетие, когда у него возник роман с Никой. Майя сама подтвердила ему, что это была она. В то время Никуше было три-четыре года. Видимо Майя, которую постоянно тянуло в Москву, вырывалась туда, оставляя дочь на Светлану Карпову или Никаноркина. Они воспитывали Никушу, бабушка работала, а мама жила в свое удовольствие. Она всю жизнь делала то, что хотела.

Когда я при встрече летом 2015 года спросил у Лушниковой, кто отец Ники, она не задумываясь, ответила: «Вознесенский! Майя сама мне рассказывала, что, когда она родила Нику, Вознесенский в роддом принес ей цветы». Как будто цветы роженицам приносят только отцы их детей! После недолгого раздумья Лушникова добавила: «Возможно, это была Майкина фантазия». Полутора годами раньше Лера Загудаева сказала мне то же самое, но в отношении Карповой: «Вознесенский – это плод фантазии Людмилы».

Казалось бы, все. Но Татьяна Барская вспомнила о своей подруге Любови Красовской. Привожу отрывок из интервью, которое я взял в июле 2015 года у Любови Сильвестровны. Она в 1975 году приняла у Карповой дела, сменив ее на должности заведующей библиотекой ДК медработников.

Автор: В разговорах об отце Ники многие говорили, что им был Андрей Вознесенский.

Красовская: Да нет, это Торбин, он отец ее родной, здесь же все знали. Потому что у нас был Народный оперный театр, в котором Майя пела в хоре, а Торбин был солистом. Они ходили вместе, и через какое-то время мы заметили, что у Майи появился животик, она начала полнеть. В хоре говорили: надо же! – хотя все знали об их отношениях, которые они не скрывали. Она к нему тянулась, а у него выбор очень большой был, потому что, имея завидную внешность, он еще умел себя преподнести. Где-то на пятом-шестом месяце, когда уж очень было видно, Майя из хора ушла. Она сама говорила, что это Торбин постарался. А когда родилась Ника, они почему-то разбежались. И после этого у нас как-то охладели к нему. А я еще была секретарем партийной организации ДК медработников и должна была бы отреагировать на случившееся, но Торбин был беспартийным.