Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

Что до разговоров, распространяемых в Ялте в середине 70-х относительно его гражданской жены и сына, то те, кто о них говорили, на самом деле пересказывали услышанное, просто со временем привязка к датам потерялась и то, что произошло, потом принимали за случившееся ранее. Ну, и, понятно, слухи эти распространяла Майя, которой не хотелось выглядеть брошенной, поэтому она всем говорила, что Торбин вернулся в Самару в прежнюю семью.

К сожалению, семья Торбиных покатилась по наклонной плоскости. Сын Алексей сидел в тюрьме. Иных сведений нет. Что касается Антонины Торбиной, то, по имеющимся данным, она проживает, точней прописана, в Самаре, есть достоверный ее адрес, но нет самой хозяйки квартиры. Соседи ее давно не видели. Службе ЖКХ, отвечающей за дом Торбиной, участковому милиционеру и собесу прояснить ничего не удалось. Почти как у Самуила Маршака в стихотворении «Рассказ о неизвестном герое»: «Ищут пожарные, / Ищет милиция…». Более того, представители одной из политических сил в Самаре обошли весь дом, соседей и ближайшие дома. Никто Торбину не знает либо давно не видел. Установлено также, что среди умерших в Самаре она не значится. Вместе с тем известно, что она совершила серьезное правонарушение – в предназначенном под снос доме в центре Самары прописывала за определенную мзду жильцов и тем жила. Жаль, что не удалось ее найти, – Антонина Глебовна существенно дополнила бы рассказ о муже.

Надеюсь, что среди прочитавших эти страницы есть жители Самары. Если будут они на местном муниципальном кладбище «Южное», пусть не сочтут за труд найти заброшенную могилу № 3957 (6-я линия, правая сторона), поклонятся отцу Ники Турбиной – Георгию Алексеевичу Торбину, и не поленятся убрать ее, утопающую в бурьяне.

Уверен, что Торбин слышал об успехах Ники, читал ее стихи, быть может, гордился дочерью и сожалел, что расстался с ней. Как бы то ни было, ему, как и Майе, мы будем всегда благодарны за то, что он подарил миру Нику Турбину.

Глава была написана, не вызывало сомнений, что Торбин – отец Ники. Не хватало только его фотографии, без которой мой рассказ не был бы до конца убедительным. К счастью, удалось ее отыскать. Взгляните, пожалуйста, на нее, а также на расположенный рядом снимок Ники. Вопросы будут?

В заключение хочу вернуть читателей к Нике-ребенку. Ей девять лет. Два года назад она написала стихотворение «Отцу», поразившее композитора Петра Старчика, который приехал в Ялту и познакомился с Никушей. «Она не играла во взрослость, – вспоминает Петр Петрович, – это развороченная душа. Там сложности появились сразу в детстве. Безотцовщина – это травма, особенно для девочки, травма, нанесенная ребенку жизнью взрослых. Стихов написанных об этом так, как сумела Ника, ни одних по силе не могу поставить рядом».

Родные отпускали Нику со Старчиком, они целыми днями бродили по Ялте, посещали аттракционы. Старчику казалось, что он играл роль отца, которого Никуша искала. Он чувствовал, что ей хотелось идти за руку с мужчиной. В связи с этим он рассказал трогательную до слез историю о спектакле по написанным им песням на слова Ники: «Его разыграли дети. Их никто не обучал актерской игре. Какие они есть, такие и были. У Ники есть стихотворение “Я как сломанная кукла…”. Замечательный образ разрушенности детской. И все они были такими куклами. Стихотворение “Отцу” разыгрывалось так: дети повторяли то, о чем написала Ника, а я, сидя за роялем в углу сцены, пел песню на эти слова. На сцене рождался портрет отца, его собирали так, как Ника бы собирала. В центре сцены стояла вертикальная вешалка, на которую дети надевали брюки, пиджак. Потом появилась нарисованная голова дурашливого папочки, удивительно похожего на меня. Дети взяли мой шарф, обмотали им голову и гладили бумажную папье-машовую руку – это были жесты совершенно полной безотцовщины. Потом я узнал, что многие из этих детей брошенные. Жаль, Ника тот спектакль не видела».

Глава 9 «Вы – поводырь, а я – слепой старик»

В один из приездов в Москву Майя с Никой жила у Луговской, которая, в силу ряда причин, о которых упоминалось ранее, изменила свое отношение к ней. Зная об этом, Наталья Пастернак, невестка Бориса Леонидовича Пастернака, сказала Луговской: «Если вы мучаетесь, я заберу их на пару дней в Переделкино». Потом она позвонила Лере Загудаевой, с которой была знакома через Луговскую, и пожаловалась ей: «На мою голову мне не хватает еще Майки с Никой» – и пригласила за компанию с ними Леру. В конечном счете они вчетвером – Наталья, Майя, Ника и Лера – поехали на дачу Пастернака в Переделкино. Лера пробыла там двое суток, а когда уехала, появился Евгений Евтушенко с какой-то иностранкой и по случаю познакомился с Никой, для которой эта встреча стала, как сейчас говорят, судьбоносной. Из Переделкина Майя и Ника переехали к Лере, так как Луговская их обратно не приняла и обижалась на Леру за то, что она их приютила. Луговская уже не могла их выдерживать и не верила, что Ника пишет стихи.