Тайные хроники герцога Э

Солдатику стало легче, когда мы догнали пехоту. Один из копейщиков взял на себя заботу о печке, со знанием дела все подтянул–закрепил и, передав свое оружие и заплечную сумку помощнику истопника, повел лошадку за собой.

Мы с Фердом отстали.

– Ты девка, что ли? – произнес вдруг он.

– С чего вы взяли?

– Наблюдал я нынче за тобой. Голос твой совсем не мужицкий да и в шаль завернулась по–бабьи.

Я вздохнула. Ну и как соврать? Слезливая история, которая успокоила кухарок, здесь не пройдет. Скоро вся армия будет знать, что герцог таскает за собой девицу. Еще припишут неизвестно чего. И словно в ответ на думы последовал каверзный вопрос.

– В любовницах его состоишь? Из–за тебя Иллиса отставку получила?

Я вздернула подбородок.

– Наши отношения с герцогом никого не касаются, – огрызнулась, так и не придумав байку.

– Еще как касаются. Мы, может, битву из–за тебя проиграем. Их Светлость вместо того, чтобы о деле думать, будет следить, надеты на тебе носки или нет.

Я заставила осла прибавить шаг, чтобы поравняться с истопником. Как раз дорога позволяла. Подалась вся вперед, чтобы тот меня лучше слышал.

– У меня беда, – для убедительности шмыгнула носом. – Не по своей воле рядом с герцогом держусь. Убежала бы, да момент подходящий не найду.

– Обижает? – живо откликнулся Ферд.

– Чужой он, – выдохнула и опустила голову. – Помните ту ночь, когда убили увоха?

– Ну?

– Я тогда попыталась сбежать, но герцог нагнал. А тут увох…

– То–то он тебя на руках принес…

– Ну.

– Влипла ты девка. Наш–то не знаю, не слышал, чтобы баб обижал, а вот братец его натуральный изверг. Про него такие страсти рассказывают.

– Кровь не вода, – вздохнула я. – Мне бы кто помог. Я бы век благодарна была, – я многозначительно похлопала по суме, одетой через плечо, где заметно бугрился кошель. То, что у меня есть деньги, в армии, благодаря конюху, уже все знали.

– Тут, в горах, я тебе не помощник, а вот на обратном пути отчего бы и не выручить девку, попавшую в беду.

– Мне бы такой момент выбрать, чтобы все думали, что я погибла. Я планировала плащ на мосту оставить, будто увох меня утащил, но не получилось.

– Плани–и–ировала она. Слова–то какие подбираешь. Небось из непростого сословия?

Я вздохнула. Ни подтвердила, ни отказалась. Вытерла слезу, которая выступила из–за ветра.

«Черт, я профессиональная лгунья». Было стыдно и неловко, но успокаивало то, что человек не кинулся сразу же трубить о моей тайне и не отказался помочь.

– Вы только никому не рассказывайте. Не дай боже, до герцога наш разговор дойдет. Особенно Гонате не говорите.

Тут пришла очередь истопника вздыхать.

– Теперь понятно, почему Их Светлость шлем тебе отдал. Ты хоть представляешь, за сколько он его выкупил?

– Нет, – я нахмурилась, ожидая продолжения. Я прекрасно знала цену этой никчемной вещи. Разве что не позволит получить травму, если вдруг головой о камни стукнусь.

– Он за него, не торгуясь, столько отвалил, что Гонате не придется с обозом за армией колесить. Домик купит, сынишку у родственников, где он из милости живет, заберет. Замуж не за такого голоштанника, как я, выйдет. Все чин чином у нее будет.

– Это же хорошо? – робко поддержала я, понимая, что герцог через шлем отнял у истопника любовь. И слышался мне за словами «не за такого голоштанника» слова самой Гонаты.

– Не свидимся более, – Ферд отвернулся, подставив ветру левое ухо. Ветер радостно вцепился в редкие волосенки. – Уехала уже, наверное.

– Если вы поможете мне сбежать, я вам шлем оставлю. И расписку напишу, что подарила. Герцог мой почерк знает. Это чтобы на вас не подумали. И будет вам счастье.

– Было бы здорово, – криво ухмыльнулся Ферд. Не верил, что добровольно с такой вещью можно расстаться. – Но тебе самой, девка, счастье не помешало бы.

– Мне бы только выбраться. И все у меня будет хорошо.

– Есть кто?

– Есть.

– Любимый?

Что–то истопника на лирику потянуло. Я не ответила. Я уже сама не знала, кто любимый, а кто нет. Совсем запуталась. Еще прошедшая ночь добавила головной боли. И зачем потянуло обличать? Герцог ко мне как к человеку, носки подарил, принялся объяснять сложное и, может быть, секретное устройство прибора, вместо того, чтобы выспаться, а я его разозлила.

Ехала я и думала, но ничего путного на ум не шло. То бичевала себя, то оправдывала. То ненавидела дюка Э как захватчика и убийцу, то жалела – ему досталась нелегкая задача биться с тварями. В жаре и холоде, в опасных условиях, без сна и отдыха. Это Фельстану повезло блистать при дворе, а дюк Э точно наказанный за что–то.

– Вы императора когда–нибудь видели?

– А как же. Любит покрасоваться. Доспехи, точно золото, горят, не то что у нашего.

– А откуда вы знаете, что он изверг?

– Недавно третью жену похоронил. Из местных. И полгода не продержалась.

Я вспомнила инфанту. Значит, она тоже растет без матери. Отец – властный человек в дом мачеху за мачехой приводит. Есть от чего злой сделаться. А может, она этих несчастных жен и изводит? Кто знает, кто из них больший изверг: дочь или отец?

– А сколько у императора детей?

– Дочь одна. Эриверский бог на императора в обиде, не посылает больше.